Стас выслушал и, конечно, заверил, что поспрашивает. Правда, ничего твердо не обещал.

— Текучка у нас, сам понимаешь. Уходят люди. Заебываются и уходят.

— Может, проще по записям в журнале вызовов посмотреть? Ну, то есть, в системе, куда данные заносят. Пойми, не из пустого любопытства интересуюсь. Важно мне.

— Да понял я, понял. Сделаю, что смогу.

Закончив разговор, Миха еще постоял немного, задумчиво глядя в окно, к которому и прибился как-то незаметно, прохаживаясь нервно во время разговора со Стасом. Там, на свободе, светило солнышко и ветер лениво шевелил листву. Мотосезон был в самом разгаре, погода манила и нашептывала что-то прямо противоположное всем известному зимне-осенне-отвратному «займи, но выпей», но Миху в кои-то веки этот прекрасный, жизнеутверждающий факт совсем не радовал.

Ильза… Иль-за… Иль нет? Иль против? Нет, все-таки за, еще как за! Миха тряхнул головой, прогоняя из нее эти филологические глупости. Все-таки жаль, что он врач, а не хакер или хотя бы не мент, который может получить доступ… Стоп!

«Герман!»

Действительно! И чего раньше-то не додумался?

Герман был как раз опером, расследовал всякое дерьмо, совершенное одними людьми против других, а потому периодически, когда к Михе на операционный стол попадала очередная жертва криминала, появлялся, чтобы выяснить подробности.

Сначала они друг друга недолюбливали, потому что каждому казалось, что второй только мешает нормально работать. Бычились, смотрели друг на друга так, что тянуло процитировать старика Бляхера и предложить Герману «убрать мнение» с его заросшего густой гудермесской бородой лица.

Все изменилось, когда как-то они одновременно покинули здание больницы, а после чуть ли не синхронно уселись на два байка, еще и оказавшиеся на парковке рядом. Разговорились, тут же нашли общих знакомых, припомнили места, где регулярно или периодически бывают… Тогда-то и выяснилось, что оба примерно одного возраста, а главное, во многом сходных взглядов на жизнь.

Миха Германа никогда и ни о чем не просил, хотя тот не раз повторял: если что — обращайся. Что ж, похоже, момент настал. Всего-то и осталось: набрать давно занесенный в адресную книгу номер, поздороваться, извиниться за беспокойство и, наконец, обрисовав ситуацию, задать ключевой вопрос: что там в реальности было-то, когда желтый суперкар врезался в автобусную остановку, чудом никого не убив до смерти?

Герман, к счастью, не был занят настолько, чтобы не иметь возможности выслушать Михино сбивчивое бормотание. Так что Миха сначала ему изложил то, что знал, а потом и к домыслам перешел:

— Почти уверен, что и так знаю фамилию того, кому машина принадлежит, но важнее даже не это. Кто там на самом деле был за рулем? То есть, Ильза сказала, что она, но я… Я не верю, Герман. Нет, я допускаю, что… Черт! Да, конечно, могла и она въехать в ту долбаную остановку, но я сомневаюсь, что, кроме нее, больше в машине никого не было. И уж тем более не верю, что это был именно угон. Назови это как хочешь, но вот просто не верю и все тут.

— Это у вас хронический самообман на почве острой влюбленности, — постановил особым, врачебным голосом Герман.

— Ставить диагнозы — это моя прерогатива, — буркнул в ответ Миха.

Герман рассмеялся и повесил трубку. Обещать он, понятно, ничего и не подумал. Да и кто б стал делать что-то такое в открытом «всем ветрам» телефонном разговоре? Так что оставалось ждать и надеяться. Ждать и, сука, надеяться…

Миха вздохнул, опустил почему-то сильно нагревшийся телефон в карман халата, развернулся, чтобы уже наконец-то заняться делом, тем более что забот, как и всегда, было хоть жопой ешь… и напоролся взглядом на замершую у входа Тонечку. Ту самую компьютерно продвинутую фельдшерицу, которая научила всех в отделении пользоваться телеграмм-ботом для выяснения подробностей о владельце того или иного телефона.

Она смотрела как-то странно. С одной стороны, нерешительно, а с другой — показалось, что расчетливо.

— Что? — грубовато, с понятным неудовольствием спросил Миха.

Как-то он не рассчитывал, что его разговор с Германом будет подслушивать кто-то посторонний. Причем именно подслушивать, потому что только с этой целью можно было вести себя так, как Тонечка — войти и затаиться.

— Если я расскажу то, что вам, как я вижу, важно, Михаил Иванович, могу я рассчитывать на вашу помощь?

Это было… неожиданно. Как минимум. Хотя…

— Вы ведь пришли к нам со Скорой? — припоминая, уточнил Миха.

— Да. Потому что учиться хочу дальше, на врача, а с тем графиком, что там, у меня никак не получалось. Вот и…

— Отлично вас понимаю, — кивнул Миха. — И… в чем вам нужная моя помощь? Чем я должен буду с вами расплатиться за информацию?

Тоня отвела глаза, ей явно было не по себе. Понимала, как все это может выглядеть в глазах того же Михи, но и отступать не собиралась. Целеустремленная, чё…