– Все видели этот позор, - не глядя на Никиту, прохрипела я. В комнате стало холодно. Распахнутое окно больше не давало легким воздух, оно вымораживало меня изнутри, так, что скоро вместо бьющегося сердца останется кусок льда, как у Снежной Королевы.

– Я специально выбрал такой фильм, где его, - презрительно процедил Никита, - почти не видно. Ты бы узнала, а остальные нет.

– То есть нужно сказать тебе спасибо за заботу?! – Всплеснула я руками.

– Было бы неплохо.

– Спасибо, спасибо, сынок, что растоптал и унизил меня вместе со всеми остальными.

Я подскочила и бросилась к подоконнику, чтобы, наконец, закрыть, замуровать, забетонировать чертово окно! Нельзя больше в таком холоде! Если я останусь тут хоть ненадолго, то замерзну так, что никто и ничто больше не отогреет меня! Никогда!!!

– Я хотел, чтобы ты снова была свободной. Чтобы отец оставил тебя в покое.

– Да тебе-то какая от этого радость, благодетель мой?!

– Потому что я тоже люблю!
– От его крика, казалось, задрожали стекла в рамах. Никита встал и в два огромных шага догнал меня, а потом с грохотом закрыл оконный замок, с которым не могли справиться мои онемевшие пальцы.

– И кого же ты любишь? – прошептала я, и снова посмотрела на своего мальчика. Нет, не мальчика, мужчину. Дурного, но уже взрослого.

– Я не могу сказать.

– Даже так…

– Я клянусь, что это не Женя, я бы никогда не смог так поступить по отношению к тебе. Но я не могу рассказать про свою любимую, пока она не захочет этого сама, хорошо? Просто… я знаю, какого это, когда ты что-то чувствуешь. – Он приблизился ко мне и постарался обнять, но я отстранилась. Не нужно, милый. Все еще болит. – Я бы ни за что не обидел свою женщину, даже не смотря на то, что мы не вместе, я бы ее оберегал. Хотя нас не связывают никакие обязательства, а отца связывают. И он на них положил, большой и толстый. И предал тебя! И я решил восстановить справедливость, сделал так, чтобы ты обо всем узнала и ушла от него, наконец.

– Наконец…

– Да! Он всю жизнь тебе мозги дурил, а ты и не замечала. А теперь вон, глаза хоть раскрыла.

– А ты не подумал о скандале, который мог случиться?

– Да плевать!

– Хорошо. А о клинике и репутации?

– По хер на репутацию, ты что не понимаешь?

– Ладно, а о том, что от таких откровений моей бабушке или свекру могло стать плохо? Что у них могло прихватить сердце и закончилось бы все не разводом, а панихидой, об этом, мой дорогой Робин Гуд ты тоже не подумал?

Никита насупил голову:

– Ну не случилось же.

– Ладно, а моя работа?

– Уволишься!

– Деньги?

– Я заработаю!

– Интересно где, но ладно! Томка и дом, в котором мы с тобой сейчас находимся?

– Томку выпорю, а дом… я сниму квартиру и перевезу тебя с собой.

Я понимающе закивала. Спокойно и размеренно, как санитары психушки при виде очередного буйного пациента.

– Отлично, отлично…

– Не надо цепляться за все эти свои якоря. Это тебя отец вниз тянул, а теперь ты свободная! Я найду работу, договорюсь с квартирой, да хоть к бабе Саре переедем. Женюсь, детей рожу, а ты с внуками сидеть будешь, так что не страшно, что на работу больше не устроишься.

– А ты спросил меня, мне все это нужно, милый?

Никита удивленно округлил глаза, будто и правда не подумал о такой мелочи как мое мнение.

– Ну… тебе же сорок. Что ты еще хочешь? – Растерянно переспросил он.
– Внуков нянчить и варежки вязать?

– Конкретно сейчас я хочу дать тебе материнского леща!

Встав на цыпочки, я со всей силы отвесила наследничку царскую оплеуху.

– Ай, за что?
– Никита схватился за затылок.
– За то, что я тебя спас?

– И за это тоже. – Второй чапалах прозвучал еще сочнее, отчего сын взвыл и дернулся в сторону.

– Хватит драться, ты чего?

– А это за то, что назвал меня старой.

– Да не старая ты, не старая! Ну, возрастная! Не хочешь внуков, так и скажи, я тебе билет в санаторий куплю, будешь в Пятигорске воду вонючую пить, оздоравливаться!

– Лучше закрой рот, - прошипела я, и заозиралась в поисках чего-то потяжелее. Просто рукой эту дурь из чада не выбить. Он ведь всерьез думает, что мое главное увлечение после развода сериалы и прогулки с палками для скандинавской ходьбы. Ну и внуки, упаси от такого счастья! Как назло, рядом ни порядочного дрына ни завалящей кочерги.

– Бить будешь? – Нахально улыбнулся сын, чувствуя, что я больше не злюсь. Напрасно.

– Не выход, - парировала я в ответ. И посмотрев на него, серьезно добавила: - Прости, Никит, я реально иногда забываю, какой ты взрослый. А знаешь, что делают взрослые люди?

– Что же?

– Помимо охренительных решений, которые они принимают, взрослые несут за эти решения ответственность. Давай прокрутим демо версию всего, что произойдет, когда я с Савранским разведусь, как ты хотел. Денег нет, так что надо работать, - я слегка толкнула его в правое плечо. – Квартиры тоже нет, придется снимать или кантоваться у друзей. – И снова тычок, на этот раз в левое. Никита пятился назад, я наступала. Задрав голову вверх, потому что он был сильно выше, умудрялась орать на этого дуралея: - И образования нет, потому что кое-кто бросил вуз, так как это не твое! И мамочки, которая вытрет сопли, тоже нет, потому что ты ее обидел!