– Ммм, - отец облизал коричневые, будто измазанные глиной, губы, - свекольный. Люблю свеклу. Аркашина жена варит из запеченной свеклы изумительный борщ, не пробовали? – Бедная Женя только качнула головой. – Нет? Ну, как-нибудь попробуете, это фирменное Настино блюдо.

– Обязательно.

А вот Евгения еще пока не умела отключать эмоции как мой родитель. И голос ее выдавал слишком многое, гораздо больше, чем она бы сама хотела показать: непонимание, обиду, страх.

И как бы я не злился на Женю, как бы мы ни ругались, сейчас отец поступал низко. Савранские не разводятся, но любить то они могут?

– Думаю, Жене и мне неприятны эти сравнения с Настей. В следующий раз, когда ты придешь, заранее обговорив с нами время, мы сможем принять тебя, как полагается. С борщом, если уж ты так хочешь, и будет он не хуже, чем ты ел раньше. Сейчас же мы просто не ждали гостей.

С каждой фразой я чувствовал, как силы наполняют меня. С каждым словом голос мой звучал звонче и громче, а сам я выглядел увереннее. Или так мне просто казалось.

– Не уверен, что следующий раз будет, - отрезал отец.

– Отчего же?

– Не будет Жени, не будет этого дома, не будет вас. В смысле вас как пары и потому я вряд ли смогу зайти к вам на ужин. Даже заранее все обговорив. Посему, - он отсалютовал мне бокалом со смузи, - наслаждаюсь обществом твоей чудесной дамы, пока есть возможность.

Прозвучало это зловеще. Будто в следующую секунду отец достанет винтовку и приложит дуло к хорошенькой светлой головке в кудряшках.

И он бы мог. Точнее уверен, он мог бы достать контакты человека, который достал бы ту самую винтовку…

И потому я накрыл холодную девичью ладошку своей рукой, сжал дрожащие пальцы, надеясь, что это хоть немного успокоит Женю.

– Пап, когда мы с Настей женились, я, как и ты, был уверен, что это навсегда. Как у тебя с мамой, и у дедушки и у… Ну вот не вышло. Никто этого не ждал, но я могу обещать, что наш с Настей развод пройдет тихо, и не заденет никого из вас. Репутационные потери…

– В жопу репутационные потери, - перебил меня отец, и, отодвинув стакан с коктейлем, обратился к Жене, слишком резко сократив дистанцию с «Вы» на «ты»: - Готовишь ты конечно ужасно, но, надеюсь, на когнитивных способностях это не сказалось, и у тебя хватит мозгов, чтобы уйти. Я хочу поговорить с сыном с глазу на глаз.

Женя подсочила с места как неваляшка, которую пытались уложить на землю – нелепо и до того быстро, что у меня зарябило перед глазами.

– Женя сядь, пожалуйста, - я же наоборот, схватил ее за руку и с силой дернул вниз, чтобы она куклой упала обратно на стул.

– Даже так?

Отец не поменялся в лице, когда смотрел на меня и когда пытался прожечь взглядом Евгению. Только стакан со свекольным смузи вызывал в нем хоть какие-то эмоции. Брезгливость, например.

Потому что через минуту, папа не выдержал и вылил содержимое стакана в раковину.

– Променять все, что у тебя было, на эти пережеванные сопли из ботвы, - из-за плеска воды и Жениных всхлипов, мне было почти не слышно, что он там несет. Родитель яростно намывал стакан и возмущался, рассказывал, ругался.

Я развернулся на стуле, чтобы видеть с кем говорю, но мне не нравилось, как фигура отца высилась надо мной. Словно он так и остался большим, а я снова оказался маленьким. Или я всегда таким был? Ничего уже не понимаю. Я встал, так что мы оказались на одном уровне.

– Это все, что ты хотел? – Устало потер переносицу, сегодня действительно был ужасно длинный день.

– Нет, я хотел сказать, что больше ты не увидишь свою подругу Женю.

Подругу… и слово то какое. Как будто мы и правда пришли со школы порубиться в Сегу и за этим невинным занятием нас застукал моя батя. И теперь объясняет, что нужно более тщательно выбирать, кого звать в дом, а то не дай Боже, фамильный коньяк и дедовы медали из серванта пропадут.

– И почему же?

– Вы разойдетесь.

– Потому что ты так сказал?

Я подал Жене знак рукой, чтобы она не везала в нашу перепалку. И моя девочка послушно забилась обратно в свой угол. Обхватив руками колени, она молча ждала, чем все закончится. Проследив, за этим жестом папа неодобрительно хмыкнул:

– Сын, Женя сегодня соберет свои вещи и уйдет из этой квартиры навсегда. И я здесь не при чем. Ваша любовь, заметь, я не говорю «отношения», а именно любовь, была построена не на тех идеалах, на которых стоило бы.

Я нервно рассмеялся: