– Пожалуй. Какие указания?

– Подключайся сам. Нужны люди посвященные. Пусть эхекуторы их задержат, пока вы доберетесь до места.

– Вас понял.

– Курс на Калакмуль? – спросила Томина.

– Нет, ни в коем случае.

– Но ведь через пару километров будет поворот, – удивилась Марина. – Да и в списке Гарсии это следующий пункт.

– Калакмуль – огромное и очень важное для меня городище. И на знакомство с ним нужен целый день. А сейчас уже вечер, – возразил Беловежский.

– Ах, если два часа дня для тебя уже вечер, то конечно, – засмеялась Марина.

Александр почувствовал крайнее волнение от мысли, что совсем скоро он окажется в этом вожделенном городе майя. Но надо еще потерпеть, надо продлить это предвкушение, чтобы как следует подготовиться к встрече с мечтой.

– Едем в Бекан. И еще, вероятно, успеем посмотреть Шпухиль.

– Как скажешь.

Они вырулили на основную трассу и скоро с замиранием сердца проскочили поворот на Калакмуль. Изумительной красоты и превосходного качества дорога весело несла их, будто на крыльях, по полуострову Юкатан. Солнце, любовь и готовность к новым впечатлениям наполнили душу Беловежского радостным возбуждением.

– Саша, – Марина опустила его на землю серьезностью тона, – от кого Гарсия мог узнать о наших планах? Это не дает мне покоя. Он мне очень симпатичен. Но после разговоров с Гуровым и Быстровым мне страшно кому-либо доверять.

– Не знаю, Мариночка. Он мог узнать от кого угодно. Жаль, мы забыли его спросить впопыхах. От Гурова, от Быстрова, – он помрачнел, – даже от Полонски или от какого-нибудь Рамиреса.

– А Рамирес тоже про нас знает? Откуда?

– Теперь я полагаю, это совсем не исключено.

– Как?

– Ему мог невзначай сказать Полонски.

– И ты думаешь, Леонардо также знаком с Полонски и с Рамиресом? – поразилась Марина.

– А почему бы и нет. С Рамиресом, уж во всяком случае, наверняка.

– М-да. Этот Рамирес что-то мне совсем не нравится.

– Потому что я назвал его напыщенным индюком?

– Возможно. Еще потому, что он поддерживал версию про наркодилеров.

Беловежский думал предостеречь Марину, что, дескать, Гуров был прав: если знает хоть один, знают все. И теперь им надо быть очень осторожными. Опять же Полонски, вероятно, уже рассказал о нем Буеналусу. И неизвестно, в каком контексте это прозвучало. Однако, не желая пугать и без того обеспокоенную девушку, он решил ее подбодрить:

– Давай все же полагаться на твою интуицию. Леонардо Гарсия с самого начала производил на тебя впечатление надежного человека.

– Это да, – согласилась она.

– И еще. Давай порассуждаем… – И Сашу вдруг осенило. – Если предположить, что Гарсия знал о сосуде с самого начала и он, мол, и есть тот человек, который за ним охотился, то совершенно нелогично наличие каких-то других людей, тех, что на всем пути их следования рылись в их вещах.

– Он мог поручить это кому-то для отвода глаз.

– Тогда зачем он потом сменил автомобиль? Это не имело смысла, – продолжал размышлять Саша.

– Это мы знаем с его слов.

Александр замолчал, словно растерял все аргументы, но – эврика! – вот оно, самое главное психологическое алиби.

– Марина, Гарсия явно друг!

– Почему?

– Он никогда не рассказал бы тебе эту историю, если был бы в ней хоть как-то замешан. Кому-кому, но не тебе!

Томина повеселела. И у Саши отлегло. Ведь, перебирая аргументы в защиту мексиканского археолога, он думал прежде всего о том, могут ли они на него положиться и не несет ли он им угрозу.

Полсотни километров до Бекана по почти пустынной трассе они пролетели за полчаса. Главной особенностью этого поселения оказался древний ров. Когда-то глубина его достигала пяти метров, а ширина шестнадцати. Выложенный каменной кладкой, ров этот двухкилометровой лентой опоясал культовую часть городища.

– Да уж! – присвистнул Беловежский. – Такое в мире майя встречаю впервые. Это же настоящая крепость.

– Бекан – древнее название? – поинтересовалась Томина.

– Нет, по-юкатекски это как раз означает «ров». Очевидно, название было дано, когда обнаружили эту достопримечательность.