– Давай посмотрим этот отель. Так хочется уже куда-нибудь приехать. И я волнуюсь за сохранность машинки на этой дикой трассе, – взмолилась Марина.

По освещенной дорожке они поднялись в рай и притормозили возле огромного фонтана с плавно переливающейся через край с тихим журчанием водной гладью. За фонтаном под высоченным пальмовым шатром немногочисленные отдыхающие вальяжно завершали вечернюю трапезу и допивали свои прохладительные напитки. Повсюду сновал туда-сюда персонал в белоснежных одеждах.

– Пафосно! – повторил Саша и отправился на разведку.

– Не вопрос, – вернувшись, с веселой иронией заявил он. – Всего за четыреста зеленых за ночь этот рай наш.

– 400 долларов? За ночь? – не поверила Марина. – Поедем искать бунгало!

– Видимо, только отель не бомбили, – сострил Саша, когда они съехали на основную дорогу и продолжили зигзагообразное лавирование между ямами.

– Тормозни, – вдруг велел Беловежский. – Здесь справа вроде открытое пространство, и там что-то светится вдали. Не коттеджи ли вожделенные?

– Жутковато! – призналась Томина, разглядывая далекий мерцающий огонек. Он, точно тлеющий уголек, то разгорался, то угасал.

– Как будто одинокая свеча!

– Бр-р-р! Такой неровный свет создает глюки. Мне померещилась белая фигура, – поделилась Марина. – Ты не видел?

Марина зажмурилась, снова открыла глаза. Где-то вдалеке ей чудился летающий белый силуэт.

– Да. Глюк! Видимо, глаза так реагируют на мигающий свет. Страшноватенько! Не похоже на туристическое место, – поддержал Александр. – Едем дальше!

Когда машина тронулась, Саша попытался разрядить обстановку:

– Гримпенская трясина. «Там на болотах скрывается… убийца Селдон. И они его кормят» [69] . Ха-ха-ха!

– А там есть болота?

– Какая-то вода точно имеется. Есть речушки, всякие водоемы, запруды, озера – в общем, агуады [70] , вероятно оставшиеся в том числе и от ирригационных экзерсисов майя, – предположил Саша.

Внезапно джунгли сгустились и сомкнулись над головой. После щита с надписью «Кохунлич» машина уперлась в закрытые ворота археологической зоны.

– Прибыли-с, – присвистнул Беловежский.

– Что делаем? Где спим? За 400 долларов?

– Может, в Четумаль махнем? Выдюжишь еще примерно семьдесят кэмэ?

– Думаю, да. Лишь бы сэкономить четыреста баксов.

И Марина начала аккуратно разворачиваться на узкой дороге между густыми зарослями.

– Такая мистическая красота! Как ты любишь! – воскликнул Александр. – Остановись. Я попробую это запечатлеть. Опа! Задними фарами мы осветили щит «Кохунлич». Глянь!

Зловещим красным отсветом окрасилось название городища, выделяясь из черноты джунглей, и полукруглым шатром нависли гигантские лапы пальм над уходящей в ночной мрак дорогой.

– Жуть и красота! – с этими словами Саша вышел из машины.

Томина тоже схватилась за фотоаппарат и пыталась заснять кусок шоссе, освещенный дальним светом фар. Джунгли создали туннель, плотно подступив к дороге, и обилие ветвей воздвигло над ней романский свод.

– Инфрамундо, – пролепетала девушка.

Там, куда не достигал свет, дорожная лента терялась, пожранная тьмой, словно там зияла черная пасть пещеры. Беловежский долго мостил свой фотоаппарат на двери машины, бормоча что-то о том, что в темноте надо бы снимать с опоры.

– А вот так еще? Нет. Так будет лучше. Опять рука дрогнула. А если на капот?

Неожиданно послышался неясный звук, будто чей-то болезненный вздох или всхлип. Потом громче и яснее, он превратился в заунывный женский плач.

Марина похолодела и крикнула:

– Сашка! В машину!

Но он и сам уже услышал этот странный звук и ринулся внутрь. Громко захлопнув дверь, он прошипел:

– Гаси фары!

Марина повиновалась. И они утонули в полном мраке. А между тем плач сменился рыданиями, надрывавшими душу.

– Это она? – одними губами спросила Марина.

– Это Льорона [71] , – прошептал Саша.

– Ты что? Ты же не веришь в эти сказки?

– Не верю. Ты права! Этого не может быть.

Плач с завываниями повторился, и стали отчетливо слышны слова страдающей от горя женщины:

– ?Mis hijos! ?Mis hijos! [72]

– Но оно есть! – лепетал Саша. – Она пока далеко.

– А кто это?

– Призрак. Страшный. Я потом расскажу.