Шрифт:
– Что же все-таки они пили? – ужаснулась Томина.
– Это наш знак, какой уж есть, – ехидно заявил Беловежский. – Что скажешь?
– Что же, маскарон, как в маминой сказке, – констатировала Марина. – Вполне себе целый.
– Да, но в этой будке Ветров вряд ли мог что-либо спрятать.
– А будки лет десять назад могло и не быть, – парировала девушка.
– Принято. И над маскароном отверстие, куда вполне можно просунуть сосуд, – заметил Саша. – Идем дальше.
Величественное здание с двумя массивными полуразрушенными пирамидальными башнями и галереей с семью проемами по нижнему ярусу выглядело как дворец.
– Слишком крупная конструкция, а вот то здание вполне сойдет за невысокую пирамиду, – с азартом гончей, взявшей след, провозгласил Александр.
Они свернули за ее левый угол. Перед ними замаячила небольшая площадь, где они разглядели толпившихся людей.
– Турье набежало, – хмыкнул Саша. – Мексы.
– Саша, по-моему, это не туристы. Погоди, не выходи на открытое пространство. Давай понаблюдаем.
Беловежский кивнул и потащил Марину на пирамиду, чтобы с высоты обозревать происходящее. И они различили большой круглый алтарь посреди площади.
– Сейчас будет казнь! – дурашливо нагнетал Александр. – Сейчас прольется кровь!
– Да ну тебя! – Девушка потрепала его за бороду. – Ой!
Из стоящего посреди алтаря пузатого керамического сосуда тонкими струями тянулся черный дым. Нижнее кольцо алтаря было завалено кульками и тюками разного размера. Человек пятнадцать, мужчины и женщины, окружили алтарь. Мужчины были одеты в современные брюки и светлые рубашки. Одежда женщин отличалась разнообразием, от современной, вплоть до брюк, до национальных уипилей. В руках все держали крупные пиалы.
– Это посудина из тыквы, – предположил Саша. – А вот и жрец или шаман, кто он там у них.
На верхней ступеньке алтаря мужчина со странным головным убором, имитировавшим перья, воздел руки и что-то громко и монотонно произносил.
– Аминь! – сострил Беловежский.
Марина прыснула, потому что жрец совершенно отчетливо и громко воскликнул:
– Amen! [68]
– Вот наглядный пример смешения вер! – отметил Александр. – Язычество и христианство рука об руку, и никакого фанатизма!
68
Аминь! (исп.)
– Боюсь, у них может быть свой фанатизм, – возразила Марина.
Тем временем собравшиеся вокруг алтаря, как по команде, начали пить из тыквенных пиал. Жрец выкрикивал отрывистые слова и задергался в ритуальном танце. Сначала неуклюже, затем все более и более слаженно задвигались люди, повторяя движения вожака. Хороводом они пошли вокруг алтаря, смахивая капли из пиал, на лежащие кульки.
Томина внезапно закрыла глаза и застонала. Саша испугался:
– Что с тобой?
– Пойдем. Они пили кровь, смешанную с каким-то алкогольным напитком.
– Что-о? Откуда? Чью кровь?
– Саша, не спрашивай, не знаю. Но я не хочу видеть, что с ними будет дальше.
– Эх ты, а еще этнолог! – пожурил Саша. – Но, пожалуй, нам пора.
Пока они выбирались из археологического комплекса, он вдруг спросил:
– Это тоже знак?
– Еще какой!
– Шпухиль? Какое смешное название! – хихикнула Томина, когда они, быстро преодолев семь километров между Беканом и Шпухилем, уже шли по территории последнего.
– Ага! Перевод еще смешнее – «кошачий хвост». Вроде это юкатекское название какого-то растения, которое в изобилии растет здесь возле водных источников, – пояснил Беловежский.
– Не эти чудесные деревья? – И Марина указала на небольшую рощицу изящных деревьев с блестящими, будто отполированными тонкими красно-коричневыми стволами.
– Вот уж не могу сказать. Но рощица прелестная!
Восхищала и главная достопримечательность Шпухиля – сооружение с тремя огромными башнями-руинами. Пробивающееся сквозь ярко-белые облака закатное солнце неожиданно контрастно выдвинуло прямо на них три каменных громады, принявшие за века забвения неровные очертания.
– Три башни? Нетипично для стиля Рио-Бек, – рассуждал Александр.
– Но, похоже, майя четко соблюдали космологические принципы, – поразилась Марина. – Фасад обозначает восток, две башни – север и юг, а третья, вдавленная, – запад.
– Да, Мариночка. И только ты с твоим воображением можешь представить, какой красоты и мощи было это здание когда-то! – позавидовал Беловежский.
Марина рассмотрела рисунок, данный в аннотации к сооружению, и возразила:
– Нет, Саша, это оно сейчас выглядит тяжеловесным и мощным. Тогда оно смотрелось изящно и невесомо. Это просто удивительно!