Том молчал, сейчас ему недоставало энергии для притворного умиротворения. Он ждал, пока Слагхорн скажет, зачем пришел, и оставит Тома в покое.

— Вы же не думаете пропустить Рождественский пир сегодня вечером? — спросил его Слагхорн. Том планировал именно это. Он бы взял остатки с кухни, как и после каждой трапезы последние три дня.

Том закрыл книгу и уставился на Слагхорна. К сожалению, его отсутствие ответа не отвернуло декана. Мужчина, должно быть, счёл сердитый взгляд и перекошенное лицо Тома за достаточный ответ.

— Так не пойдёт, мой мальчик! Нет, совершенно нет! Вам следует пойти на пир! Вставайте, мы отправимся вместе. Давайте.

— Я бы предпочёл…

— Чепуха, дружище! Я знаю, как сильно Вы любите яблочные тарты наших эльфов!

Том не стал спрашивать, откуда он знает, что ему нравятся яблочные тарты. Уверенными шагами Слагхорн обошёл диван и подтолкнул Тома, чтобы тот вставал.

— Я не очень хорошо себя чувствую…

— Уверен, хороший, сытный Рождественский пир поднимет Вам дух, мистер Риддл! Поторапливайтесь. Нельзя опаздывать, — Слагхорн практически стащил его с дивана и вытолкал из гостиной. У него не было выбора. Пришлось идти. Пока.

Том наполовину прошёл первый коридор, когда начал набрасывать стратегию побега. Если он уйдёт без объяснений, Слагхорн отправится за ним. Он мог бы притвориться больным и сбежать в больничное крыло. Но тогда Гермиона будет знать, где его искать.

Он мог бы попросить Пивза, личного полтергейста замка, организовать некий переполох, но сомневался, что даже Пивз устроит бедлам со всеми профессорами в одном месте. Полтергейст был благоразумнее.

В крайнем случае он не сядет с ней. Там будут и другие люди. Это будет нетрудно.

Том не был уверен, что злило его больше. Прятки от этой девушки, которую он вожделел так сильно, что у него ныли кости, или что он не был уверен, почему чувствовал, что ему необходимо её избегать. Неужели он правда думал пропустить Рождественский пир из-за неё?

Большой зал украсили проще, чем к Зимнему балу. Потолок снова был зачарован, чтобы изображать падающий снег. Двенадцать рождественских ёлок стояли по кругу, а один длинный банкетный стол заменял отдельные столы факультетов. Вокруг большого стола стояло примерно двадцать стульев, а во главе сидел древний и дряхлый профессор Диппет. На нём была ярко-красная мантия, отчего он казался бледнее обычного. Будто лёгкий ветерок может развеять все его кости.

Том сел возле Слагхорна и уставился на пустую тарелку. Слагхорн обсуждал с ним украшения и какого-то прошлого ученика, который создал что-то удивительное. Том делал вид, что слушает, и невнятно мычал через уместные промежутки времени. Даже без одобрения Слагхорн был в состоянии единолично вести беседу.

Он знал, в какой именно момент она зашла в комнату. У него была потрясающая способность чувствовать её присутствие, будто распознавал радиочастоту, которую только он мог слышать. Это была подсознательная фиксация, от которой он не мог избавиться. Не мог он и остановить шок, который бежал по его организму, зная, что она рядом. Всё его тело вибрировало, а каждое нервное окончание охватывало пламя. Он ненавидел это… но одновременно и был в восторге.

Том уставился на скол стола. К сожалению, вскоре он понял, что, когда дело касалось щербатой мебели, не так-то много есть о чём подумать. Когда это случилось? Могло ли заклинание его починить? Кто это сделал? Зачем выбирать испорченный стол для Рождественского пира, а не один из дюжины других столов Большого зала?

— Привет, Том, — звук нежного голоса, произносящего его имя, звенел в его голове, как мелодия зовущей его сирены. Как долго он сможет сопротивляться зову?

— О, мисс Грейнджер! Как чудесно Вас видеть. Счастливого Рождества, дорогая! Садитесь, присаживайтесь, присаживайтесь. Да, сюда. Я подвинусь. Садитесь между мной и мистером Риддлом. Вот так, мисс Грейнджер, не стесняйтесь. Мы так рады Вас видеть!

Чёрт!

Гермиона села по левую сторону от него на место, которое раньше занимал Слагхорн. Сдавшись, он взглянул на неё. Взгляд её карамельных глаз пронизывал его. Они были такие яркие, со всполохами золота. Она кусала свою пухлую нижнюю губу. На её губах какой-то блеск? Они казались более блестящими. Он по опыту знал, насколько мягкие эти губы. Она была потрясающей на вкус… Как он скучает по этим губам!

— Могу ли я что-то для Вас сделать, мисс Грейнджер?

Или тебе? С тобой? Внутри тебя?

Мерлин, её запах опьянял. Яблоки и мёд кружились вокруг него. Ему потребовалась каждая капля самоконтроля, чтобы не наклониться и не вдохнуть его глубже в лёгкие.

Соберись!

— Я хотела сказать. Про ту ночь — после Зимнего бала… — Гермиона опустила взгляд, а потом резко взглянула обратно наверх, чтобы встретиться с его. Слагхорн отвернулся, его чем-то отвлёк профессор Кеттлбёрн, сидящий напротив.

— Да, — нетерпеливо поторапливал Том.

— Спасибо! Спасибо, что помог мне! Я ужасно обошлась с тобой наутро, и это несправедливо. Если бы не ты, я могла бы… — слова застряли у неё в горле, а к веснушчатым щекам прилила кровь. Они оба знали наверняка, что бы случилось, не будь там Тома. Его рука сжалась в кулак просто от воспоминания. — Ты не должен был, ну, и я это очень ценю! Поэтому, ещё раз, спасибо!