Что она затеяла? Это розыгрыш? Что ей от него нужно? Том поднял защитные стены. В голове звенела сигнализация, будто это сирена воздушной тревоги в Магловском Лондоне. Ему нужно разобраться, о чём они его предупреждали.

Должен быть какой-то подвох, он есть всегда. Том не был уверен, что кто-либо когда-либо искренне перед ним извинился за всю его жизнь без какой-то причины. Остаётся вопрос, какой у неё мотив? Ей точно что-то от него нужно.

Том сузил глаза, не потрудившись ответить. Ему не нравилось не знать игру, в которую его заставляли играть. До неё он всегда был организатором игр, двигающим всех, как пешки на шахматной доске. Всё было под его контролем. Каждый ход был спланирован и просчитан до конца. А потом она пришла в его жизнь и всё разъебала.

Между ними тянулось молчание, пока оно не стало невыносимым, пока Том не начал гадать, проведут ли они весь Рождественский пир, уставившись друг на друга в странной игре в гляделки. Он не разорвёт зрительный контакт первым. Это признак слабости. Его уже тошнило от того, каким слабым он чувствовал себя с ней.

— Эм-м, и счастливого Рождества, Том, — Гермиона налепила улыбку на свои сочные губы. Он был так ими заворожён, что даже не заметил протянутый ею бумажный пакет. Она подняла пакет повыше и на всякий случай чуть-чуть им потрясла, чтобы он уж точно его заметил.

У него отвисла челюсть. Недоверие превратилось в замешательство.

— Это немного, и — ну — ты говорил, что никогда не был в Хогсмиде, и однажды сказал, что тебе хочется сладостей. Что раньше ты их никогда не пробовал. В общем, я купила тебе немного конфет в «Сладком королевстве». Это волшебная кондитерская в Хогсмиде. Она открылась в прошлом году и стала очень популярной. Там есть всевозможные конфеты. Я не знала, какие тебе нравятся, поэтому выбрала разные и добавила несколько своих любимых. Прости, если тебе не понравится ничего из того, что я выбрала, но я просто подумала, что… ну, знаешь, и… — она резко закрыла рот, когда поняла, что мелет вздор. Том бы счёл это милым, если бы не был в таком шоке. Он оставался неподвижным, даже не делал попыток взять у неё пакет. Осознав, что он не будет его брать, Гермиона впихнула его в руки Тома, по ходу дела добавив быстрое: — Счастливого Рождества.

Гермиона отвернулась от него, переведя взгляд на профессора Слагхорна по другую её сторону, и принялась с ним беседовать.

Том оставался прикованным к месту, его глаза остекленели и потеряли фокус, глядя в её сторону. Что это за чувство? Он не мог дать ему название. Было ли это шок, смятение или скептицизм? Возможно, всё сразу?

Том заглянул в пакет и увидел разноцветное множество шоколадок, несколько коробочек и какое-то ассорти конфет. Раньше он замечал с ними других учеников. В заботливых посылках из дома. После покупок в выходные посещения Хогсмида. Они никогда не делились с ним. А он и не просил.

Если бы Том остановился и поразмыслил, то понял бы, что ему в первый раз подарили подарок с начала обучения в Хогвартсе. Детям в приюте жертвовали подарки на Рождество, но никто никогда не покупал что-то специально для него.

Чувство… Он не мог описать, что это за чувство! Было ли это тревога, подозрение или настороженность? Но если копнуть глубже, он обнаружил глубоко укоренившееся семя счастья, радости и восхищения. И что ему с этим делать?!

Неприятная тошнота образовалась в дыре в его животе. Тома могло и впрямь вырвать из-за каких-то конфет. Он чувствовал, что всё уходит из-под контроля. Ему нужно убираться. Начинался пир. Ему было всё равно.

Том не мог оставаться. Ещё одна секунда за этим столом, рядом с ней, возле лакомого запаха медовых яблок… Он просто лишится чёртова рассудка.

Ему нужно убираться.

До того, как Том понял, что делает, он вылетел из Большого зала, всё ещё держа в руке пакет сладостей.

Его лёгким наконец-то удалось полностью раскрыться, стоило выйти из комнаты. В Большом зале могла поместиться вся школа, и всё же он чувствовал себя так, будто стены давали на каких-то семнадцать человек.

Может, Гермиона отравила конфеты? Она обвинила его в том, что он отравил её. Может, так она ему мстила.

Странно, но это слегка улучшило ему настроение. В его мире месть имела смысл.

····?·* ?? ?*·?····

— Это же мистер Риддл? Пир вот-вот начнётся, — Слагхорн выглянул из-за плеча Гермионы, глядя на удаляющуюся фигуру Тома. Он не сказал ей ни слова после того, как она дала ему конфеты. Она хотела, чтобы подарок выглядел естественно, что это просто пустячок, — не вышло.

— Может, он плохо себя чувствует? — сказала она, пытаясь прозвучать беспечно.

— Возможно. Как жаль, что он плохо себя чувствует на Рождество. Подождите, вот увидите наш Рождественский пир, мисс Грейнджер! Домовые эльфы превзошли самих себя. Самая лучшая еда, которую я когда-либо пробовал, — болтал Слагхорн, но Гермиона слушала вполуха.

Последнюю неделю она пыталась придумать, как извиниться перед Томом за то, как плохо себя с ним повела после Зимнего бала. В тот день он из кожи вон вылез, чтобы помочь ей. Он остался с ней на всю ночь и убедился, что она в безопасности и комфорте.

У неё были резонные причины опасаться Тома Риддла. Но сейчас она приняла то, что он ещё не стал Волдемортом. Он всё ещё был школьником, способным на большее. Способным практически на всё.

— Но я предупреждал её об этом тыквенном соке! Говорил ей не пить его, — Слагхорн сел рядом с ней.