— Надо остановиться, пока не стало слишком поздно, — пробормотал себе под нос Альбус, глядя в зеркало на свою дряблую кожу под глубоко ввалившимися глазами.

Некогда роскошная борода неопрятно торчала, словно щётка неряхи трубочиста. Ему не хотелось ничего делать, но он заставил себя взять фиал с укрепляющим бальзамом и осушил тот до половины. Когда Дамблдор ставил флакон на место, то с удивлением обнаружил, что полка с бодрящими эликсирами опустела. К счастью, усталость уже отпустила, и Дамблдору нестерпимо захотелось вновь использовать камень. Однако, с трудом преодолев искушение, он решил, что партию в шахматы с отцом доиграет позже. Следовало хоть немного привести себя в порядок и перекусить.

В этот момент в окно залетел «Патронус», и светящаяся рысь Кингсли Шеклболта прорычала низким густым голосом:

— Есть срочный разговор, Альбус. Буду у вас в течение часа.

Дамблдор вздохнул и поплёлся в ванную комнату, приводить своё тело в порядок…

Он едва успел впихнуть в себя третий тост с консервированной фасолью, когда камин вспыхнул, и из зелёного пламени появился Шеклболт.

— Проходи, мой мальчик, присаживайся, — сказал уже немного порозовевший Дамблдор и отряхнул крошки с бороды. — Хочешь, я тебя свежим чаем угощу?

— Простите, профессор, не сейчас, — отрицательно покачал головой Шеклболт, переводя дух. — Достаньте, пожалуйста, омут памяти. Сброшу свои воспоминания. Сегодня я был свидетелем слишком важного разговора, чтобы просто передать словами его содержание.

Заинтригованный Альбус тут же взмахнул палочкой, после чего из потайного шкафа вылетел артефакт, позволяющий просматривать события, свидетелем которых был другой волшебник.

Кингсли вытащил из своего виска светящуюся нить и осторожно опустил в чашу. Дамблдор немедленно сунул голову в артефакт. Увидев вдалеке спины Лонгботтома и Малфоя, он сразу понял, чей разговор сейчас услышит…

Через некоторое время Альбус убрал артефакт и всё же соблазнил Кингсли на чаепитие.

— Выходит, Аластор предложил Фрэнку занять моё место, — с грустным выражением лица подытожил Дамблдор. — Что же, я ведь действительно уже слишком стар.

— Не могу поручиться, профессор, что этот разговор был на самом деле, — пожал плечами Шеклболт. — Я думаю, у Малфоя был с собой артефакт, который искажает смысл речи. В этом скользком семействе какой только гадости нет в загашниках. Мог же он специально оболгать Грюма? Хотел посеять в вас недоверие к ближайшим сторонникам.

— Я тоже так думаю, Кингсли, — сверкнул очками Дамблдор. — Это все происки Люциуса, а возможно, что и Лонгботтома. Они тебя заметили?

— Вряд ли, профессор. Если и видели, то мельком и в толпе таких же волшебников. Вы же знаете, у нас в Министерстве народ постоянно курсирует по коридорам.

— Ага-ага, — согласно покивал Дамблдор, продолжая обдумывать вероятное предательство Грюма.

— Тогда, профессор, я, пожалуй, вернусь на службу, — поднялся на ноги Кингсли, заметив, что Дамблдор слишком глубоко погрузился в свои мысли. — Если что-то ещё узнаю важного, сообщу вам. Но думаю, что теперь до самых выборов уже не случится ничего неожиданного.

Дамблдор рассеянно кивнул Шеклболту на прощанье, после чего сгорбился в кресле и схватил себя за бороду.

«А что, если Аластор всего лишь так пошутил, чтобы начать разговор с Лонгботтомом? Или тот действительно собирается стать директором Хогвартса? С поста верховного волшебника Визенгамота он ведь меня лихо убрал», — продолжал напряжённо размышлять Дамблдор.

Верить в предательство старого соратника ему не хотелось.

Решив, что оставлять без внимания эту информацию всё равно нельзя, Альбус вытащил Омут памяти и, достав флакончик «Сыворотки правды», заранее растворил зелье в чаше. Вот только дрожавшие руки подвели Великого Светлого волшебника, и он вылил несколько больше, чем собирался вначале. После чего Дамблдор отправил патронус Грюму с приказом срочно прибыть в Хогвартс.

Когда недовольный спешкой мракоборец появился, Альбус достал флакон с воспоминаниями Шеклболта, вылил тот в чашу и сказал:

— Взгляни, пожалуйста, Аластор, какая провокационная информация поступила сегодня из Министерства.

Грюм с подозрением осмотрел напряжённую фигуру Дамблдора, но, судя по мрачному выражению лица мракоборца, так и не смог определить причину его тревоги. В конце концов, отстегнув Всевидящий глаз, Аластор сунул тот в карман и опустил голову в чашу…

Отступив от артефакта на шаг, Грюм сердито прорычал:

— Троллья отбивная! — Этот скользкий ублюдок, похоже, придумал, как заставить нас сомневаться друг в друге, Альбус. Я прямо чувствую тут вонищу малфоевских интриг. Фрэнк бы ни за что не стал этого делать. Да и не заметил я у него с собой ни единого артефакта, кроме палочки. А вот у Малфоя полно всякого было. Даже в его трости чувствовалась какая-то магия!

— Скажи честно, Аластор, ты решил предать меня и «Орден Феникса»? — спросил Дамблдор, сжимая палочку, спрятанную в рукаве. Сейчас без своего артефактного глаза, Грюм не мог заметить его движение.