«Сыворотка правды» уже начала действовать, и взгляд старого мракоборца затуманился. Тот механическим тоном отвечал на все вопросы, и Дамблдор всё больше убеждался, что Грюм его не предавал. Выругавшись, Альбус плеснул в Омут памяти антидот, а потом поместил туда своё воспоминание о разговоре с Шеклболтом.

— Теперь смотри, что было дальше, Аластор, — настойчиво попросил он.

Когда Грюм вынырнул во второй раз, его взгляд был острым и злым.

— Мордред тебя дери, Альбус! — ты не мог поменьше «Сыворотки правды» наливать? Отвратительное чувство. В таком состоянии я был готов рассказать тебе даже то, сколько раз я посещал уборную в прошлом году!

— Я не буду перед тобой извиняться, Аластор, — облегчённо вздохнул Дамблдор и сверкнул очками: — Ты же сам прекрасно знаешь, что у нас на носу война. Предательство самых близких соратников может разрушить всё. И тогда умрут наши с тобой друзья, погибнет Гарри Поттер, а весь магический мир окутает тьма. Мы не можем допустить победы наших врагов, Аластор, только не сейчас… только не сейчас…

Голос Дамблдора зажурчал успокаивающе, и Грюм стал постепенно остывать. И если в начале, судя по его воинственному виду, приятелю хотелось оттаскать Альбуса за бороду, то потом тот успокоился.

— Я бы и сам на твоём месте начал сомневаться после таких-то новостей, — наконец выдавил старый мракоборец, а затем выругался от всей души.

Как ни старался Альбус убедить Аластора, что во всём виноват Лонгботтом, у него не получилось. Поэтому, когда тот ушёл, Дамблдор задумчиво пожевал губами и начал собираться во Францию. К счастью, у него был портал, ведущий в резиденцию Кастора Прута — французского архимага и старого друга Николаса Фламеля.

К удивлению Альбуса, тот сразу же согласился ему помочь. В качестве платы за свои услуги Кастор Прут попросил лишь несколько древних фолиантов по алхимии, которые Альбус когда-то забрал из запретной секции Хогвартса. Французский архимаг пообещал, что решит вопрос кардинально. Теперь, если Фрэнк появится во Франции или хотя бы в Европе, Кастор Прут найдёт способ вызвать Лонгботтома на дуэль и убить.

Вспыхнул международный портал, и защита поместья послала сигнал хозяину, что гость действительно переместился.

— А-ха-ха! — рассмеялся довольный собой француз и затребовал у домовика принести лучшего вина в комнату для размышлений. После чего, преисполненный чувства собственного достоинства, направился туда же.

«До чего же приятно обводить вокруг пальца простофиль англичан, — по пути весело думал Кастор. — Ведь наивный островитянин Дамблдор даже не подозревает, что в МКМ уже вовсю курсируют слухи, будто довольно слабый по меркам архимагов Фрэнк Лонгботтом неожиданно стал хозяином огромного состояния, ранее принадлежавшего Гриндевальду».

Такой куш взбудоражил многих серьёзных волшебников, поэтому предложение старого знакомца пришлось Кастору как нельзя кстати. Это даже позволило ему поиметь выгоду одновременно с двух англичан. Ведь Прут уже давно охотился за редчайшими книгами по алхимии, которых во всём мире оставалось всего несколько экземпляров. Жаль только, второй жирный гусь — Лонгботтом — пока ещё не висел в его подвале на цепях, но Прут нисколечко не сомневался, что это недоразумение скоро разрешится.

Архимаг налил себе вина в пузатый бокал и с наслаждением погрузился в изысканный вкус нового урожая, собранного на виноградниках будущего мертвеца.

«Ни один француз не согласится с тем, что вино, произведённое в Англии, может быть лучше, чем французское. Однако не стоит обманывать себя в угоду патриотизму», — подумал Кастор.

Крылья его породистого длинного носа зашевелились, Прут с наслаждением втянул воздух, ощущая уникальный аромат волшебного вина. К счастью, из-за высокой стоимости далеко не каждый ценитель прекрасного мог позволить себе этот божественный напиток, производимый вымирающим английским родом. Таким виноградникам нужен новый хозяин, который будет более достоин этого уникального вина. Так что интерес закрутить интригу вокруг Лонгботтомов у Прута был, да ещё какой.

«Впрочем, незачем переть в лобовую атаку, когда можно ударить в спину», — подумал Кастор и сделал очередной глоток, чувствуя, как терпкая бархатистая жидкость проваливается вниз по пищеводу.

Как и любой другой французский маг, Прут предпочитал более изящные решения: шантаж, угрозы, подкуп и обман. Ведь человечество не зря придумало обширный арсенал средств, способных вынудить любого сделать что угодно против своей воли.

«Как там любят говорить бородатые варвары: „Добровольно и с песнями“, кажется? — хмыкнул про себя Кастор, и внезапно пришедшая в голову мысль заставила архимага встревожиться. — А ведь судя по тому, насколько активно зашевелился волхв Велимир в последнее время, славяне наверняка тоже задумали что-то получить с Лонгботтома».

Прут сделал последний глоток и вдруг с раздражением швырнул в стену старинный бокал из венецианского стекла. Эта неприятная мысль разрушила всё хорошее настроение.

«Ставлю бутылку вина против капли эликсира бессмертия, что эти хитрые сволочи собрались навести на Лонгботтома свой знаменитый „Заговор безволья“. Чтобы потом зачарованный англичанин послушно выполнял приказы Велимира и других бородатых варваров. И хранилище Гриндевальда им подарит, и свои замечательные виноградники на славян переоформит! Будет тянуть на одной ноте, как заведённый: „Что волья… что неволья… всё едино“. А вот ничего у вас не получится, шкуры медвежьи! Я первым успею прибрать к рукам это сокровище». — И разгневавшийся Прут едва не испепелил домового эльфа, так не вовремя решившего собрать осколки стекла.