— Ну главное — Локхарт остался жив и относительно здоров, — безразлично пожал плечами Палпатин. — Может, соберётся ещё и напишет очередную книжку, из тех, что ты так любишь.

— Давай оплатим его содержание в Мунго, хотя бы на пару лет? — попросила Августа.

— В обмен на новую книгу? Хорошо, тогда я сразу выкуплю права на её издание. После обеда свяжусь с Гиппократом Сметвиком и встречусь с Локхартом, — Палпатин потянулся за очередным крошечным печеньем, которые изумительно готовила одна из эльфиек. — Знаешь, этот американец значительно менее опасен, чем второй наставник для Невилла на лето, — Палпатин пододвинул заварник и налил ещё чая себе и матери.

— И кто же это будет? — насторожилась Августа. — Надеюсь, не второй американский дикарь?

— Это оборотень-волшебник, единственный, кто получил образование в Хогвартсе, причём закончил все семь курсов с отличием, — ухмыльнулся Палпатин, глядя на ошалелое выражение лица старшей Лонгботтом.

— Ты должен мне всё рассказать, Фрэнк! — засверкали любопытством глаза леди Августы. — Немедленно!

В этом году Шив полностью изучил тайную библиотеку Лонгботтомов и понял, что ему не хватает информации, которую можно получить только у Блэков. Всё-таки прабабушка Калидора смогла взять в свою новую семью далеко не всё. Поэтому Палпатин решил вытащить из Азкабана последнего представителя знаменитого тёмного рода. В обмен он собирался потребовать свободный доступ к книжным сокровищам Блэков. С точки зрения бывшего ситха, сделка была отличной. А что по этому поводу думал сам Сириус Блэк, Палпатину было неважно.

Конечно, существовала немалая вероятность, что ближайший помощник погибшего Волдеморта откажется сотрудничать. По крайней мере, если бы сам Палпатин встретил другого ситха, он бы обязательно постарался получить с него клятву безоговорочной преданности или убить. Так что здесь всё зависело от того, насколько устал Сириус Блэк тратить остатки своей жизни в Азкабане.

На случай отказа, после чего узник умрёт, у Шива был разработан запасной план, по которому пришлось бы штурмом брать родовое гнездо Блэков. Благо Палпатин прекрасно помнил, где оно находится. А недолгое пребывание в шкуре домовика добавило знания об алтаре, его возможностях и точном расположении.

Английская волшебная тюрьма оказалась не тем местом, откуда легко и просто можно вытащить заключённого. Так как Сириус Блэк был главным помощником Волдеморта, его наверняка охраняли как зеницу ока. И пусть британское пугало умерло больше десяти лет назад, его верные слуги по-прежнему гнили в самой страшной тюрьме государства, без надежды на помилование.

Шив внимательно изучил биографию Сириуса и узнал о четвёрке неразлучных друзей. Двое были давно мертвы, но оставался ещё один. Самое интересное, что этого человека звали Римус Люпин, и тот был оборотнем. У Палпатина даже проснулось любопытство: как сумел отучиться в Хогвартсе волшебник, вынужденный каждое полнолуние превращаться в ужасную тварь? Из собранной информации становилось ясно, что Люпин лучше всех знает Сириуса Блэка. Поэтому Шив решил, что им нужно встретиться.

В памяти Фрэнка Лонгботтома нашлись воспоминания о четвёрке «Мародёров», как они себя называли, но Лонгботтом учился в Хогвартсе немного раньше и с ними почти не общался. Даже когда они все служили в «Ордене Феникса» под руководством Дамблдора, Фрэнк и Алиса предпочитали ходить в рейды парой или в компании с Эдгаром Боунсом и его женой.

Спустившись быстрым шагом в подземелья мэнора, Палпатин вошёл в камеру. Там, подвешенный на серебряных цепях, висел крепкий худощавый мужчина с лёгкой рыжиной в спутанных волосах.

— Добрый день, Римус, долго же вы превращались в человека, — Палпатин присел на трансфигурированный стул перед пленником.

Люпин зашарил глазами по каземату, а потом изучающе посмотрел на своего тюремщика.

— Кажется, Фрэнк Лонгботтом? — нахмурил лоб оборотень. Он с трудом узнал бывшего соратника по ордену. — Совсем ничего не помню. Как я здесь оказался и почему — в цепях?

— Вы собирались меня съесть, находясь в волчьей форме, — любезно пояснил ему Палпатин. — И мне пришлось защищать свою жизнь. Я решил не убивать вас на месте, а посмотреть, что за негодяй скрывается под волчьей шкурой. Поэтому я притащил вас к себе в мэнор и ради безопасности семьи подвесил на эти цепи. Каково же было моё удивление, когда после полнолуния мохнатое чудище превратилось в одного известного мне волшебника. У вас что, Римус, пунктик такой, убивать по ночам старых знакомых? Люпин отвёл глаза в сторону и глухо выдавил:

— Проклятье сильнее меня. Я словно засыпаю, когда становлюсь волком, только чувствую, как на моё место приходит дикий зверь. Это он всех убивает! Я же не могу отвечать за то, что творит оборотень.

— Какая восхитительная отговорка, — Палпатин звучно хлопнул в ладоши несколько раз и внезапно пустил в Люпина жёлтую молнию. Тот задёргался от боли, а Шив делано вздохнул.

— Ой… простите меня, Римус, это же не я. Моя правая рука сама бросила в вас «баубилиус». А я совсем не хотел с вами так поступать.

Молния перестала терзать тело оборотня, и тот дымясь обвис на цепях.

— Теперь понимаете, что ваши жалкие оправдания меня не впечатлили? Вы и есть оборотень, Римус, — отрезал Палпатин. — Не надо говорить мне, что убить и сожрать одинокого рыбака собирался кто-то другой. Это ваших рук дело, мой дорогой! И как должен поступить волшебник, если на него напал оборотень?

— Уничтожить тёмную тварь без жалости, — горько выплюнул Люпин.

— Верно, — кивнул Шив. — Только моё доброе сердце остановило меня в ту ночь. И теперь вы мне сильно должны, Римус.