– Старший брат Овида, – покачал головой Эдгар. – Я был уверен, что он сгнил в королевских казематах.

– Они своих не бросают, – нехорошо усмехнулся Ю. – Хотя ты поэтому же принципу до сих пор еще жив. Все же третий наследник на престол. А если вычесть Кора, то второй.

– Я ничего не понимаю! Извольте объяснить! – и я могу высокопарно разговаривать, если того требуют обстоятельства. Не хотелось бы, чтобы меня держали в неведении. Даже ради собственной безопасности.

– Да что тут объяснять, – Ю снова поморщился. – Лет пять назад он был первым претендентом на престол. Но что-то пошло не так, и у нашего дорогого принца поехала крыша. По словам очевидцев, он влюбился в принцессу Аврита Еванджелину Ух.

– Она точно соответствовала своей фамилии, – хихикнул Эдгар, – была сколь красива, столь же развратна.

– Именно, – согласился наставник. – Для него же девушка стала первой любовью. Да еще она благосклонно приняла его предложение руки и сердца. Король Аврита настаивал на скорейшей свадьбе. И оба королевских двора начали готовиться в срочном порядке.

– Корнелиус же был юношей горячим, нетерпеливым. И решил тайно съездить к своей возлюбленной, не дожидаясь положенные полгода, – добавил Эдгар.

Да, в моих понятиях «полгода» и «срочно» никак не хотели срастаться в одно и тоже. Но в порядках королевских свадеб я была не сильна. И даже став женой герцога, в герцогских реалиях тоже не разбиралась.

– И что? – я задала вопрос, догадываясь, каким будет ответ. И оказалась права.

– Ты теперь женщина замужняя, тебе можно об этом рассказывать, – фыркнул Ю. – Принц застал ее в недвусмысленной позе в кровати с местным конюхом. И по понятным причинам свадьбу тут же отменили. А у его высочества, говорят, после такого потрясения появились проблемы с психикой, и в итоге его заперли в королевской лечебнице.

– А сейчас он, получается, выздоровел? – задала я резонный вопрос.

– Если судить по записям в указе о попечительском совете, то так и получается, – кивнул наставник. – Только я очень сильно боюсь, что нам не дадут разработать эту теорию. Слишком высокую особу она задевает.

– А вы сможете мне ответить, насколько сильно разнится время заключения его в лечебницу и казнь вашего первого маньяка? – это сразу же пришло мне в голову. Мужчины же разом замолчали. Похоже, им даже в голову не могло прийти ничего подобное.

– Время казни я смогу найти в наших документах, – выдохнул Юстас. – Но время, когда его высочество поместили в клинику, я не помню. Слишком много прошло времени.

– У вас же есть газеты? Неужели подобное событие не освещалось в прессе? И если не клиника, то предстоящая свадьба точно должна там быть прописана.

– Об этом мы как-то не подумали, – муж покачал головой. – И я все чаще и чаще прихожу к выводу, что моя жена просто гений сыска. Юстас, мы же сможем найти старые газеты?

– Для этого существуют библиотеки. Каждая типография высылает туда по одному экземпляру. И они хранятся в читальных залах. Только если мы придем в читальный зал, это вызовет лишние вопросы. И может дойти до слуха Его Величества.

– А вам и не придется идти, – улыбнулась я с коварной улыбкой. –Максимум, что вы должны будете сделать, это приставить охрану к жене герцога Ирриды и их воспитаннице. Думаю, что Ева мне с удовольствием поможет. А библиотекарю мы скажем, что пытаемся разыскать следы родственников бедной девочки.

– Но я все равно не понимаю, что мы сможем сделать, если найдем связь? До Корнелиуса нам не добраться, – покачал головой наставник.

– Для этого и существует пресса, – усмехнулась я, вспоминая силу «четвертой власти» на Земле. – Если об этом раструбят все газеты, королевской семье ничего иного не останется, как признать сей факт и принять меры.

В эту ночь Эдгар пришел ко мне. А я поняла, что если скажу ему уйти, то он это и сделает. Все же герцог был слишком правильным и порядочным. Поэтому встретила мужа с улыбкой, и не дав ему опомниться, обвила шею любимого руками и подставила губы для поцелуя. Если уж я стала замужней леди, то нужно получать удовольствие по полной.

А когда сон начал клонить наши головы к подушкам, а я с удовольствием устроилась на его плече, вдруг поняла, что не хочу возвращаться домой. Маму жалко. Но, с другой стороны, если Ева переместилась туда живой, то дочь у нее все же есть. Жили мы давно раздельно. Я не думаю, что она заметила подмену. А если тело перенеслось все же мертвым… Боль утраты у нее уже отболела. Всё же прошел целый месяц. Да и прокурор вряд ли обрадуется моему внезапному воскрешению, даже если вернусь вместе с четвертью.