– Даже так?
– если честно, я думала, что ужин готовить придётся мне.

– Ну, - Грык повел кончиком носа, вышло очень забавно.

– Хорошо-хорошо!
– заулыбалась я.

– Я сейчас мяса принесу. На троих нам точно хватит.

– Давайте на четверых, - я вспомнила об Альере, - И я прибавлю мяса из своих запасов.

– Идет, приятно иметь дело с разумной хозяйкой.

Гонз сходил к повозке и быстро вернулся с холщовым мешком. Мы втроем вошли в дом, гномы разулыбались, когда увидели мою кухню. Напротив буфета задумчиво пощелкали языками.

– Идёмте, я вам комнаты покажу. Это на втором этаже.

Мы поднялись по лестнице, я приоткрыла те двери, что были ближе всего к моей спальне. Пыли здесь стало значительно меньше, чем раньше. Да и окна Альер уже распахнул, так что и пахло довольно приятно – садом. Если б еще не вид из окна на камнезуба и жирную гусеницу, которая тащила из земли все корешки, до которых могла докопаться. Мне показалось, или каменная статуя косится на зверушку как-то недобро? На всякий случай, я ткнула пальцем в Жужку и выразительно погрозила статуе кулаком. Камнезуб тотчас прикрыл подбитый глаз тяжелым веком. Черт, капли я ему так и забыла закапать. Хоть чайной заваркой глазик бы протереть.

– Удобно, - пробасил за моей спиной гном. И кровать хороша. Постоялый двор выйдет у вас что надо, хозяйка.

– Постоялый двор? А, ну да.

– Вы зря кулаком не грозите, Жужка этого не понимает. Мы ее ни единого раза не лупили.

– Я не... Да, конечно же. Угу.

– И сада она вашего не тронет. Там магическая клетка. Куда ж она из нее денется? Главное, чтоб дождь не пошел, не любит она этого дела. И навеса-то нет. Эх. Ну, будем верить.

– Угу. Будем, обязательно будем.

– Так мы эти комнаты займем, да?

– Да, конечно.

Через пару минут гномы спустились вниз, и тут началось действо. Ножи так и мелькали в воздухе, а мясо словно само собой нарезалось на тоненькие пластины. Из глубин шкафа они достали громадный котёл, налили внутрь розоватое масло, по кухне сразу поплыл соблазнительный аромат. Сверху масло припорошили травами, все это возвели на плиту. Масло зашипело, в него ссыпали ломтики мяса, крупные кости из тех, что были у меня в запасе.

– Не сгорит?

– Ну что вы, хозяйка? Как можно?

Вдвоем гномы подставили котел под струю воды. Масло тотчас же забурлило, повалил пар. Гномы выдвинули нижний ящик плиты. Это духовка, что ли? Сунули внутрь котел и бережно задвинули обратно.

– Теперь даже не подходите. Как с работой закончим, так и похлебка будет готова. Угу?

– Угу, - я радостно кивнула головой.

– Еще раз картинку-то покажете?

– Вот, смотрите.

Гномы поднесли телефон к глазам, повертели снимок и так, и этак, после чего вышли во двор. Из окна я видела, как из их экипажа вылетали разные куски металла. Все они как один прилетели через забор. Гонз поднял ладони вверх и металл начал менять свою форму, растягиваясь, переплетаясь, приобретая невиданные силуэты.

– Только бы никто им не сказал, куда их принесло, - прошептала я и пробралась в квартиру. Телефон тотчас поймал сигнал. Я сразу же набрала номер свекрови, чтобы узнать, где сейчас сын. Только бы он не вернулся домой раньше времени!

Глава 5

– Позвольте разрешение ... от твоей госпожи на отправку писем!
– тон работника почты сразу же изменился, стоило ему только заметить рабский ошейник, "украсивший" мое горло омерзительной полосой.

– Прошу, ознакомиться, - я протянул бумагу с меткой эльтем. Сомневаюсь, чтобы черную розу хоть кто-то в этом мире не знал. Тем более, что такое клеймо наложить на бумагу может только маг исключительной силы. Роза будто раскрывается на глазах, золотится каплями росы на скупом солнечном свете, что неумолимо бьет сквозь пыльные окна, даже алый краешек на ее лепестках проступил. Невозможное становится возможным, когда в мир проникает магия удивительной женщины. Вот и клерк побледнел.

– Эльтем Галицкая?

– Моя добрая хозяйка, - осек его я полуулыбкой.

Эльтем и вправду добра... Чудо как хороша, что та роза благородного «пыльного» цвета, сложного и многогранного, который выбирают королевы. И ее утонченность. К этому изысканному цветку невыносимо хочется припасть губами, несмотря на все шипы. Я был бы рад исколоться о них и даже погибнуть, да только нет над моим телом собственной власти. И дело совсем не в рабском ошейнике. Тело мое, воля моя принадлежат эльтем Галицкой. Но судьбой, душой моей она распорядиться не в силах. Ибо я – наследник старого рода, последняя и единственная надежда отца. Не могу я вольно распоряжаться своей жизнью. Иначе? Иначе я бы сам, пожалуй, готов был наколоться на смертельный шип черной розы. Смерть –не богатая плата за страсть. И погибнуть в объятиях столь ... Даже не знаю, как назвать эльтем. Столь красивой? Важна ли та красота? Имеет ли она хоть какую-то власть надо мной? Увы, похоже, что нет. Наследный принц выбирает. Многие красавицы готовы были делить со мной ложе, многие делили. Ни одна не смогла тронуть душу. Тогда что? Столь благородной? Тоже нет. На что я польстился? А ведь польстился, и сильно. На ее власть? Глупость. Отец предлагал мне жениться на имперке, как он называл ту невесту. Единственная дочь императора, я бы прибрал к рукам огромную власть через тот брак. И девица была невинна, красива, невероятно богата. Но... Нет! Увы, нет. Что тогда? Чем могла пленить раба эльтем, прекрасная, смертельно опасная женщина? Честью, справедливостью, полнотой власти? Быть может. Или милосердием. Тем путем, который она избрала в моем мире. Карающей добротой. Нет власти сильней, чем это. Она способна приголубить раба, но бесчестие рождает в ней жестокость. Абсолютную, подобную удару ядовитейшей кобры. Должно быть, гномий банк, так и пересчитывает то, что успел украсть у всех рас. И жить им осталось недолго, если камнезуб обозлится и станет действовать в интересах справедливости или нынешней своей госпожи.

– Какую птицу?!
– судя по всему я слишком глубоко увяз в своих раздумьях, и вопрос клерк задавал мне не в первый, и даже не в сотый раз.

– Ястреб.

– Есть чем расплатиться? Или мне спросить плату за письмо у короля?

– Золотой...

– Этого достаточно.

Я положил монету на прилавок, птичник торопливо подал мне бланк. Странно, эти люди всегда суетятся, а работа притом движется поразительно медленно.

– Перо?

– На столе.

Я развернулся назад. И вправду, заскорузлое, все в потеках чернил, но перо было приковано на цепочку из меди. Кажется, я и этому рад. Неужели мне наконец-то удастся узнать, что случилось с отцом? Отправить ему весточку о себе. Буквально на негнущихся ногах я подошёл к жалкому столику, осторожно опустился в хлипкое кресло. Перо будто бы жгло мою руку, хоть и было лишено магии. Как сказать отцу, что на моем горле теперь ошейник раба? Что верного коня, родовой меч, печатку - все это продали с торга в провинции! Что я и не думал о мятеже, что случилась ошибка? Что теперь я в полной власти эльтем. Пережил ночь, в которую она мной так и не воспользовалась. Чуть не умер от яда, но выжил, благодаря исключительному милосердию дроу? Как столько всего уместить в письме, чтобы оно поместилось в крохотную сумку, притороченную к лапке птицы? И узнать. Самое главное – узнать о здоровье моего короля, моего доброго папы.