– Ты знал моего господина?
– в глазах эльфа зажглась невиданная надежда, впрочем, и в моих собственных тоже. Я подобрался и улыбнулся одной из тех самых, располагающих улыбок, которые входу при дворе и совсем ничего не стоят.

– Знал. Хороший был человек, - солгал я, - Ты помогал ему по дому?

– И не только по дому. Господин доверял мне писать под диктовку письма, разбирать бумаги, ставить оттиски на документах, - произнёс эльф с великой гордостью.

Мои ноздри затрепетали совсем как у охотничьего пса, который смог различить след желанной добычи. Самой желанной, если быть честным. Если эльф хоть что-то запомнил из тех бумаг, то он стоил золота по своему весу. Был бы я свободен сейчас, я бы, не задумываясь, дал за него эту цену. Да и отец мой тоже. На миг я нахмурился, знать бы еще, что случилось с моим отцом.

– И ты читал его письма?

– Многие я наизусть помню до сих пор. Нас так всех научили в рабской школе, чтобы мы были полезны господину во всем.

Я улыбнулся, не веря, Удача – та еще проказница, показала сокровище, точно зная, что я не могу взять его в руки. Это все равно, что показать игрушку мальчишке, когда до праздника ещё целых полгода. Как только смогу отправить птицу с письмом, об этом эльфе сообщу тоже. Или потом? Лучше потом, чтоб лично обрадовать отца. Сколько же секретов может знать парень, о каких тайнах расскажет… Вся переписка Ларма прошла через его руки. Даже если не вся, а только часть, это и то очень много. Отец будет счастлив и легче простит мне всю эту дурацкую историю. Скорей бы из нее выбраться и вернуть себе все права и свободу. Тревога за отца сильно будоражила душу, знать бы, что с ним. Только бы из Кельяра не догадались отправить письмо. Вряд ли отцу прибавит здоровья новость о том, что его сын – повстанец.

Нужно хорошенько запомнить, в какой дом продадут эльфа. А уж там я смогу его разыскать и выкупить. Телегу наконец пропустили в город. Никогда раньше не думал, что грузы так тщательно проверяют.

– Как тебя зовут?
– я позволил себе похлопать раба по плечу. В прошлой жизни такое панибратство было недопустимо, да и сейчас эльф посмотрел на меня очень странно.

– В доме хозяина меня звали Лорелем.

– А по рождению?

– У нас не бывает имен. Только клички, их дают временно. Новый хозяин будет звать как-то иначе.

– А меня Альер.

– Тебе тоже придется отвыкнуть от своего имени.

Телега подскочила на очередной выбоине, меня ощутимо подкинуло вверх. Казалось бы, в этом городе полным-полно магов, а дорогу никто не удосужится немного подправить. Все стыки между камней мостовой напоминают горные цепи в миниатюре. Да, не таким мне запомнился этот город. Я огляделся по сторонам. В какой дом, хотелось бы знать, меня купят. Против воли я одернул себя. Главное, чтоб купили до вечера. Иначе казнь все-таки состоится. А этого мне бы совсем не хотелось, глупо проделать такой путь лишь для того, чтоб погибнуть. Ступни все еще саднило от дорожных камней, не привык я ходить босиком.

Крупные вишни свесились над дорогой, живот свело судорогой. Сколько дней я не ел нормально? Бульон с сухарем в счет не идет. Сейчас бы жареного цыплёнка, да со свежим горошком и к нему непременно полную кружку, и не одну, ароматного взвара, чтоб сверху всплывали ягоды вперемешку со специями, а на донышке осел темный мед. Я бы и его выскреб оттуда длинной серебряной ложкой, которую обычно подают к этому напитку. И ягоды съел бы все до конца вместе с пеной.

В дополнение к этим мыслям живот заурчал. Позор мне – аристократу. Издавать такие звуки! Но есть и вправду очень уж захотелось. Наверное, я бы сейчас и лошадиной каше из отрубей был бы рад. Только гордость не дает потянутся за спелыми вишнями. Гордость и память о наказании, которое дает рабский ошейник. Вполне достаточно один раз испытать его действие, чтоб больше рисковать не захотелось. Сбежать точно не выйдет, пока он на мне.

Раннее утро, город почти пуст, лишь кое-где появляются прохожие. Они смотрят на телегу с нескрываемым любопытством. При взгляде на эльфа прицокивают языком, будто прицениваются. Да и на меня самого смотрят почти так же, будто я не человек вовсе, а вещь. Ярость мешается с невыносимым стыдом, хочется спрятать лицо. Хотя бы в ладонях. Позор ощущаю чуть ли не кожей, он обжигает, находит волнами, ранит. И ведь не объяснишь, что я ни в чем не виноват. Не поднимал восстания, не пытался оспорить древнее право королевской власти. Просто так сложилось, что кто-то должен был...

– Только посмей что-нибудь ляпнуть, придурок!
– торговец обернулся, пригрозил мне кнутом. Мимо телеги как раз шла какая-то женщина, сжимая в руке ладошку ребенка. Я отвернулся в другую сторону. Что мне за дело до горожанки?

Посреди зеленого сквера показались шатры, в них продают свежую зелень и овощи. Это место я прекрасно знал. Чуть дальше скобяные изделия, ну а подле фонтана предлагают всякие разные товары для хозяйства и дома, вроде ковров, корзин, граблей, лопат и рабов.

Кровь ударила мне в лицо. Только бы не встретить никого из знакомых. Умру же от стыда. Или наоборот, такой встрече стоит порадоваться? Уж до ратуши меня обязательно проводят, да и стоить я, похоже, буду меньше одного золотого. Смешная сумма. Вот только захочет ли кто-нибудь из моих прежних знакомых так рисковать репутацией? Аристократ, будучи в своем уме, никогда не станет выкупать повстанца. А с друзьями в столице у меня не сложилось… так уж вышло. Была, правда, одна девушка – дочка банкира известной семьи. Когда-то я ей отказал, не слишком грубо, но все же. Теперь был бы, пожалуй, даже рад ее встретить.

Торговец остановил телегу с задней стороны рынка, на конном дворе у небольшого ангара. Здесь, как я знал, хранилось сено и прочие необходимые снасти. Сам ангар охраняла химера, зверь сидел на цепи и облизывался, глядя на лошадь. На миг щетинистая кошка развернулась ко мне, потянула носом воздух и как будто бы улыбнулась. Хоть кто-то мне рад.

– Не купят сегодня, скормят химере.

– Как-то немного иначе я представлял свою казнь, - хмыкнул я. Не хватало еще, чтобы торгаш запугивал меня всякими байками. Нашел дурака. В худшем случае перережут горло, ну или повесят. Как собирались сделать в Кельяре.