Или кто-то вроде Дева, у которого вообще не было тела?

Кара покачала своей роботизированной головой, забавляясь этой мыслью. Её собственные чувства по этому поводу в последнее время изменились… и неожиданная встреча с Дев Камерон продвинула её ещё дальше по пути перемен. Она почти решила, что вопрос о том, что составляет человечность, возможно, больше не имеет реального смысла. Возможно, лучше судить о каждом отдельном человеке по его, её или его собственным достоинствам и забыть о попытках втиснуть их в формы, которые просто могут не подходить.

Она поймала себя на мысли, может ли Дев окончательно загрузиться в тело хубота, что-то, что позволило бы ему снова двигаться и взаимодействовать в мире реальности. Или он предпочитает своё бестелесное состояние?

Насколько мирным и процветающим казался город, Кара обнаружила, что не может избавиться от растущего чувства зловещего присутствия, тени над гражданами Новой Америки даже при свете двух солнц над головой. Многие из людей, которых она видела, были в форме — страйдеры и военно-морской персонал с кораблей Конфедерации на орбите. Получая доступ к медиапотокам через коммуникационный приёмник своего хубота, она просматривала программу за программой, обсуждающие одну тему: вероятность возобновления войны с Империей.

Вечером Кара и её мать, сенатор Катя Алессандро, сидели друг напротив друга за элегантным столом, расположенным высоко на дикой, отвесной скале, возвышающейся над морем, бьющимся о берег. Небо над головой было розово-славным, с прожилками облаков, а Колумбия висела тяжело над морем на востоке. Кара сделала ещё один укус из тарелки перед ней, закрыв глаза и наслаждаясь ароматным и слегка пряным сочетанием вкусов, которые растекались как жидкий экстаз по её рту и в мозг.

Её блюдо, просто названное “Номер 196” в меню программы, выглядело как куриное рагу, но его вкус и запах буквально не поддавались описанию. Когда кусочек коснулся её языка, он растворился, высвобождая каскад вкусов и менее определяемых ощущений, созданных специально для её нервной системы, эффект был почти оргазмическим, посылая серию дрожи вниз по её позвоночнику.

— Ух! — сказала она, когда снова смогла вздохнуть.

— Хорошо, да? — Катя ухмыльнулась ей через стол.

— Это и на десятую часть не описывает! Я понимаю, как люди могут стать зависимыми от такого.

— Ммм. Слава НПР.

Прямые нейронные каналы, начиная с самых примитивных интерфейсов мозг-машина пять столетий назад, естественно и немедленно привели к серьёзным злоупотреблениям. В каждой культуре и в каждую эпоху были люди, которые добровольно впадали в зависимость от интенсивного удовольствия или богатых ощущений, будь то через наркотики или, в наши дни, посредством относительно простой загрузки в центр удовольствия.

В то же время, современная техническая цивилизация поощряла изучение как можно более широкого и богатого разнообразия впечатлений. Тем не менее, настоящая зависимость была редкостью благодаря НПР, нейропрограммным процедурам, прикреплённым к ИИ, контролирующим их еду и похожие удовольствия, которые помогали разрушать химические зависимости по мере их формирования. Она не могла стать зависимой от интенсивного удовольствия, связанного с этой едой, даже если бы захотела. Но после одного-двух укусов она начинала понимать, что приводит людей к желанию такой зависимости.

Кара позволила ощущениям отступить на задний план ума и тела. Она уставилась на восток на мгновение, наблюдая нависающую бледную сферу Колумбии. Несмотря на свидетельства их чувств, две женщины сидели вместе в диске на вершине шпиля Колумбиарайза, одного из самых элегантных ВиРесторанов Джефферсона. Их окружение, как и сама еда, были смоделированы. Колумбиарайз специализировался на виртуальных блюдах, с чрезвычайно детальным и полным меню вкусов, текстур, запахов и вкусовых ощущений, собранных за последние пару столетий, доступных для выборочной загрузки. Сцена вокруг них была иллюзорной, но скрупулёзно совершенной во всех деталях, вплоть до запаха солёного воздуха и ласки морского бриза на их лицах. Они решили обедать в одиночестве, а не в компании других посетителей заведения, поэтому казалось, что на открытой палубе в сотне метров над морем были только они двое, за столом света, открытым лазурному, красному и золотому небу Новой Америки. Колумбия, охровая и рыжевато-коричневая, бледная из-за тонкой дымки облаков в атмосфере Новой Америки, медленно поднималась на востоке… фирменная ВиРсимуляция Колумбиарайза.

Симуляция Кары была более иллюзорной из двух. Казалось, будто её собственное тело сидело за столом и наслаждалось едой, но она всё ещё была связана со своим хуботом, и образ её присутствия был полностью электронным. Для Кати перед ней была настоящая еда за настоящим столом, но ресторан загружал смоделированное окружение и чрезвычайно детальную информацию о её еде через прямые сенсорные каналы. В некотором смысле, обе женщины жили в своих собственных виртуальных мирах, созданных ИИ ресторана в их сознании; программа, однако, позволяла им разделять иллюзию, чтобы они могли разговаривать и взаимодействовать.

Разговор. Это было так же прекрасно, как и виртуальная еда, в своём роде, золотая возможность побыть с матерью, спокойно и без перерывов. С одной стороны, это обеспечивало превосходную приватность, буквальное встречу умов, где она могла говорить о странном предложении Дева об использовании звёздных врат для путешествия во времени. Более того, она была рада возможности просто насладиться компанией матери. В последнее время таких возможностей было очень мало. Катя Алессандро была женщиной, чья политическая карьера иногда казалась огромной и устрашающей, непроницаемой крепостной стеной для её дочери.