— Не верю я ему, Сеня. Что-то здесь не так. Слишком много умалчивает, слишком гладко говорит. И мой Покров… — она запнулась, подбирая слова. — Он буквально вопит об опасности.

— Знаю, — вздохнул я, накрывая её руку своей. — Но во-первых, моя чуйка почему-то требует согласиться на это дело, а во-вторых, что мне вообще терять? Из Академии меня всё рвано отчислят.

— Жизнь, например, — её глаза блеснули серебром, Покров Совы на мгновение проявился ярче. — Мой Покров… он чувствует опасность. Большую опасность. То, что Лихой назвал «артефактом» — это что-то серьёзное, Сеня. Не какая-то безделушка для коллекционеров.

Я стиснул её руку крепче:

— Тогда не участвуй. Я справлюсь сам, с Филей и Серым.

— И оставить вас одних влипать в неприятности? — она горько усмехнулась, откидывая прядь волос за ухо. — Нет уж. Если ты идёшь — я иду с тобой. Кто-то же должен вытащить вас, когда всё пойдёт наперекосяк.

— Когда? Не если? — я попытался пошутить, но вышло не очень убедительно.

— Ты же Вольский, — она слабо улыбнулась, и на мгновение мне показалось, что в её глазах мелькнуло что-то большее, чем просто дружеская забота. — С тобой всегда «когда», а не «если».

И этом она была права. Чертовски права.

* * *

Степан Лихачёв сидел в дальнем углу, уже слегка захмелевший, но с удивительно ясными глазами. Он медленно пил эль, изредка поглядывая на часы, словно ждал кого-то или чего-то.

Когда последний посетитель, шатаясь, вышел в ночь, а Савелич отправился в подсобку, Лихой быстро огляделся и достал из внутреннего кармана запечатанный конверт с красным грифом: «Не вскрывать при посторонних». Сломанная печать на конверте была не простая — с магическими символами, которые изменяли цвет, когда к ним прикасались.

Оглядевшись ещё раз, он аккуратно развернул лист тонкой бумаги, испещрённый строгим канцелярским почерком:

«Контейнер принадлежит: Пахомов В. Д. Артефакт неизвестный. Степень опасности: неизвестна. Контакт без допуска — смертельно опасен. После перехвата немедленно доставить по указанному адресу. О любых отклонениях от плана докладывать незамедлительно.»

Лихой нервно усмехнулся и бросил письмо в догорающий камин. Бумага вспыхнула ярко-синим пламенем — верный признак зачарованного документа — и вместе с ней сгорели последние доказательства его осведомлённости. Следом за письмом отправилась и записка с точным временем и местом провоза артефакта.

— Ничего, ребята справятся, — прошептал он, наливая себе ещё одну кружку из забытого кем-то кувшина. — Если повезёт — даже не узнают, во что вляпались… пока не станет слишком поздно.

Он залпом выпил эль и уставился в огонь, наблюдая, как последние клочки письма превращаются в пепел. Совесть кольнула его, но он быстро заглушил её мыслями о деньгах, которые получит за свою «наводку». Много денег. Достаточно, чтобы начать новую жизнь где-нибудь далеко от столицы, где его не найдут ни власти, ни те, на кого он работал.

В конце концов, это не его проблема, что будет дальше. Он просто посредник. Всего лишь звено в цепи. А Вольский… что ж, Вольский всегда выкручивался из передряг. Парень с мозгами и командой талантливых магов за спиной. Может, и в этот раз повезёт.

А может, и нет.

За окном сверкнула молния, осветив на мгновение пустынную улицу за окном. Где-то далеко прогремел гром, словно предвещая бурю, которая вот-вот разразится. Лихой передёрнул плечами, допил эль и, бросив несколько монет на стол, быстро вышел из таверны. Пора было возвращаться в Петербург.

Глава 3

Другие действующие лица

Особняк Василия Дмитриевича Пахомова, стоявший на Английской набережной, был свидетелем многих тайных сделок и соглашений. Мрачное трёхэтажное здание с колоннами и тяжёлыми гардинами на окнах словно впитало в себя духи интриг и власти. В этот вечер вдоль ограды прохаживались крепкие мужчины в одинаковых тёмных костюмах — охрана была усилена по случаю визита особого гостя.

Василий Дмитриевич стоял у окна своего кабинета, наблюдая за прибытием кортежа чёрных магических карет. Высокий мужчина шестидесяти лет с властным лицом и холодными глазами, он носил безупречно сшитый костюм, а на его пальцах поблёскивали массивные перстни с драгоценными камнями. В Петербурге его имя произносили шёпотом — Пахомов держал в своих руках многие нити теневого бизнеса столицы.

Входная дверь распахнулась, и в кабинет вошли гости. Впереди — Шейх Мурад Аль-Нахар, высокий смуглый мужчина с проницательными тёмными глазами и безупречной осанкой. Его элегантный костюм европейского покроя контрастировал с восточными деталями — шейным платком и запонками, украшенными миниатюрными золотыми скорпионами. За ним следовали двое телохранителей с военной выправкой и настороженными глазами.

— Добро пожаловать, Ваше Превосходительство, — Пахомов слегка наклонил голову в приветствии. — Рад видеть вас в столице нашей Империи.