К слову, о Сакраархе. Его благословений мне так и не удалось испытать на себе. Всё это время, как и до него, я не ощущал его руки в своей жизни. Мне через многое пришлось пройти, в большинстве случаев буквально перешагнуть через себя. Но никакого озарения свыше или знамения, о чём говорилось в Священной Белой Книге, мне так и не было дано, как будто бы владыка позабыл о нас. Или его вообще не существовало.

Прошло много времени. Я уже достаточно обжился тут и привык ко всем трудностям этой жизни. Мой город был уже достаточно возведён: множество деревянных изб, где проживали простые люди, просторные деревянные казармы для нас, лерадов, и большая каменная ратуша-собор, где проживал и вёл свою мессу наш улфурук. Чародеи покинули нас, а вот жителей постоянно прибавлялось. И новые дома для них возводились уже простыми силами. Я побольше узнал о нашем мире. Не считая эту уродливую пустошь, вокруг которой возводилась наша империя, этот мир идеально подходил для того, чтобы здесь проживали все мы. И даже нет животных, хотя, казалось бы, все условия для них тут были. За то на одну проблему меньше. Что это за пустыня такая, пока что не удалось понять, но с ней связано великое множество всевозможных жутких россказней. Якобы это место облюбовало какое-то зло, и гнетущий морок над ним кружит, не подпуская к себе никого. Говорят, будто бы из центра этой пустыни приходят какие-то чудовища, чтобы убивать людей, но доблестные стражи постоянно отражают их нападения. Также замечено, что медленно, однако в то же самое время верно эта самая пустыня расширяет свои владения, тщась, наверное, в конце концов, похоронить под собой весь этот мир. Но моя деревня находилась далеко от этого места, так что все эти треволнения меня совсем не касались. Но неизвестно, почему, однако мне очень сильно хотелось пустить свой меч и свой щит на благое дело, сразиться с неведомыми чудищами. А потому я изредка наведывался к улфуруку, чтобы попросить его переселить меня в деревню поближе к этой зловещей пустыне, но всякий раз получал отказ, потому что был нужен тут. Я всегда мирился с этим решением, но всё же надежды не терял на то, что когда-нибудь мне выпадет честь сразиться с врагами Святой Империи. И этот день настал. Правда, ждать его пришлось очень долго.

Время от времени в мою деревню приходили новые люди. В большинстве случаев это были семьи. А изредка – новый сатларм. Так, примерно за год (к новому летоисчислению я так и не смог привыкнуть) стражников у нас было достаточно, чтобы образовался второй орден. Я всё так и остался в Сминающей поступи. Но теперь сузилась площадь, которую мне нужно было оберегать, а, следовательно, уменьшилась и нагрузка. А ещё позднее наш орден наполнился настолько, что мы теперь выходили в патруль через два дня и две ночи, как это было в прежнем мире. Я снова взялся за старые дела: напиваться в тавернах, соблазнять девушек, а после этого приходить в ратушу-храм и замаливать свои грехи перед улфуруком. И снова мой порочный круг замкнулся. Сколько лет так прошло, я не знаю. Но всё это время я ни на миг не забывал о том, что где-то там, на юго-западе, располагается зловещая пустыня, в которой обитает жуткое лихо, и оно насылает на близлежащие города своих чудищ. И я не потерял желания прибыть туда, чтобы воевать плечом к плечу со всеми моими соратниками за благополучие этого мира. А во хмелю так вовсе я считал себя непобедимым героем и сочинял такие небылицы, что вся эта пустыня со своими жуткими обитателями – ничто по сравнению с владыками-саткарами, мастерами-хахормес и бессмертными личами, которых я побеждал в своих прошлых странствиях. Уже все вокруг были наслышаны о моей силе. А потому, когда в наш городок прибыл гонец с известием о том, что объявлен сбор смелых сатлармов, готовых поддержать воинство, идущее в поход против лиха в пустыне, все знали, кто уж точно не откажется от этого. И в утреннюю пору, когда я ещё нежился в объятьях очередной девушки, ко мне в дверь постучали. Но я был настолько отягощён сонливостью и хмелем, что не обратил на это внимания, и только когда стук стал невыносим, я соизволил подняться с кровати и предстать перед тем, кто жаждал со мной поговорить. Это был Латимил, тот, кто патрулировал город после меня. Он справился о моём самочувствии, а после передал распоряжение улфурука о том, что ожидает меня как можно скорее у себя. Я пообещал, что постараюсь привести себя в порядок в ближайшее время.

Улфурук не стал отчитывать меня, даже несмотря на то, что я сумел собраться с силами только лишь к полудню. Более того, с его слов он надеялся, что я вообще не приду. Ну, раз уж я тут, он спросил меня, готов ли я с новым рассветом отправиться в Дилинволь, где как раз таки и объявлен сбор. Без тени сомнений, без каких-либо раздумий отвечал я, что да, мой меч уже давно готов испить вражеской крови, а щит жаждет того, чтобы об него сломали свои когти богомерзкие твари. Увидев мой воинственный настрой, улфурук, наверное, побоялся угасить его, ведь было видно, что он хотел добавить к моим словам какие-то свои предупреждения, но остановил сам себя, тяжко выдохнул и сказал, что завтра с рассветом от южных врат нашего городка будет отбывать обоз в соседнюю деревню. Извозчик подбросит меня до нужного места.

Было ли моё решение принято наспех? Вполне. Потому что, стоило мне только вернуться домой, как весь мой праведный запал куда-то подевался. Во мне вдруг пробудилась какая-то неуверенность. Я же ведь никогда не сражался по-настоящему. А вдруг я погибну? Что тогда? Кажется, такие слова не подходят верующему человеку. Если я иду исполнять волю владыки, то есть ли причины бояться? Да, здесь и сейчас мой образ жизни дал о себе знать. Я всю свою жизнь был плотским человеком, не взращивал свою веру. Даже то, как я искуплял свои грехи, показывало, насколько сильно я погряз в нечестии. Мне нужно было возносить искренние молитвы Сакраарху, мне нужно было вдумчиво читать Священную Белую Книгу, мне нужно было не покупать прощение, а зарабатывать его. Но я ничего этого не делал. И вот теперь расхлёбываю последствия своего невежественного образа жизни. Что мне делать? Как мне поступить? Вернуться к улфуруку и отказаться? А, может, пока есть время, получить от своей жизни всё? Или, быть может, у меня ещё есть шанс взрастить свою веру? И я попытался. Попытался воплотить свой последний вариант. Я взмолился к нашему всеславному протектору, взмолился так, как не делал этого никогда. В своих долгих молитвенных излияниях я перечислил все свои треволнения и непрестанно просил дать мне сил преодолеть себя. После этого я всю ночь напролёт читал Священную Белую Книгу. В частности, старался находить места, где описывалась отвага и честь, где говорилось о силе свыше и преткновениях. Всё там было написано хорошо, но времени было слишком мало, чтобы пропустить это через сердце. Нужно день за днём исследовать эту книгу, размышлять над ней, со всем смирением просить Сакраарха помочь понять и принять это. А те мои полуночные лихорадочные метания по страницам, когда разум уже клонит ко сну… Нет, так это нельзя было понять и принять. И вот, весь разбитый и невыспавшийся бреду я к южным вратам, чтобы сесть в повозку и предаться сладкому сну уже там. Довольный такой компанией мужчина начал было со мной свой диалог, но я, развалившись на его поклаже, так и уснул.

А проснулся от того, что он меня растолкал. Стоял вечер, и, хотя закатное солнце ещё не ушло за горизонт, было довольно сумрачно. А всё потому, что мы подъехали к тому месту, где начинается пустошь. Это место, и в самом деле, было каким-то злым, ведь некая нечестивая аура сейчас витала в воздухе и затмевала за собой небеса, из-за чего светило источало так мало света. Извозчик сказал, что я проспал почти два дня. То-то же я ощущал себя как никогда бодрым и свежим. В общем, он указал рукой в ту самую сторону, где начиналась пустошь, и я заметил в том направлении какое-то поселение, очень незначительное. Со слов кучера, это и было Дилинволем. Он же повернул лошадь в совершенно другом направлении, на восток и, пожелав мне удачи, двинулся туда. «Удачи, - подумал тогда я, - Не по-сатлармовски это как-то» После этого я побрёл в том направлении.

Глубокой ночью я настиг Дилинволь. Это вообще не было поселением, а, скорее сторожевой заставой, которые обычно стоят у границ с вражеской территорией. Хотя так оно и было. Пустыня – наш враг. Здесь находилось очень много лерадов и чародеев, а также несколько лармудов. Братья по оружию вселили в меня уверенность. Их стремление преподать урок чудовищам передалось также и мне, из-за чего ушли все сомнения прочь. И я готов был уже с новым рассветом идти в нападение. Однако этого не случилось.

Меня определили в дозор, и через каждые пять дней и ночей я снова заступал на стену, чтобы нести стражу и не пропустить нападение противника. Как сказали воители, сюда стягивались, стягиваются и ещё будут стягиваться силы сатлармов, чтобы образовать авангард. А, пока это не произошло, мы будем нести дозор, потому что чудища, выходящие из утробы пустыни, пытаются прорываться через этот заслон. Таких будущих авангардов ещё два, помимо нашего. И все они держат границу с трёх сторон, пресекая нападения противника. В общем, я тут застрял на долго. Но, что было самым удивительным, совершенно не хотелось есть или пить. А спать хотелось только после тяжёлой тренировки. Лерады говорили, что всё это из-за лармудов. Так как мы все стоим, образно говоря, в одном строю, их праведность поддерживает и всех окружающих. Именно поэтому мы всегда бодры и стойки. Я, честно, был удивлён такому обороту событий. Неужели Сакраарх всё-таки благословляет. В тот миг моя вера сильно укрепилась.

Сколько так прошло времени, сложно было сказать. Наверняка, месяца два или три. А мы всё торчали на этой заставе. Как выяснилось, у нас нет командира, однако здесь был собран совет лармудов, которые могли отдавать приказы. Но никаких радикальных перемен здесь не было. Просто менялся график дозора или какие-то мелкие обязанности в связи с тем, что в Дилинволь прибывали новые рекруты. А так мы дожидались, пока какой-нибудь улфурук не явится к нам и не возглавит наш авангард. Очень редко случалось нападение тварей из пустыни, но каждый раз не в мою стражу, а потому мне так и не довелось их увидеть. Дозорные довольно быстро расправлялись с ними, и я поспевал всегда невовремя. От противника не оставалось и следа. Говорят, они похожи на саткаров, но погибают, словно призраки – просто исчезают, и всё.