Кстати, о бате... Я так и не понял, сколько времени прошло в моем мире с тех пор, как я неожиданно для себя прыгнул в лето 1958 года. Заметил ли кто-то мое отсутствие? Наверняка заметил. Домработница Зина, придя пылесосить квартиру, а точнее говоря - шпионить за мной, наверняка уже доложила родителям, что непутевого паренька и след простыл. И теперь, наверное, отец на пару с матерью прочесывают все кабаки, кафе, ночные клубы и даже вокзалы Москвы, пытаясь найти набедокурившего отпрыска... Даже не хочу думать, что они сейчас переживают...

Отец, конечно, здорово орал на меня во время нашей последней встречи, и она не оставила у меня приятного впечатления. Да и женился он фактически "по залету". Своей репликой я попал в точку: изначально он обзаводиться наследниками совершенно не планировал. Если бы не бабушка, в приказном порядке велевшая ему отправляться в ЗАГС под руку с моей беременной мамой, не стал бы он вешать на себя ярмо семейной жизни. Однако все же следовало признать, что отец меня любил. Да, по-своему, без излишней сентиментальности, по-простому, но любил... Он оказался хорошим мужем и отцом: не изменял маме (по меньшей мере, я об этом не слышал), работал, приносил деньги в дом и все выходные проводил с семьей... И, немного подумав, я признал, что была в его словах своя сермяжная правда: ему, занятому по уши рабочими вопросами, действительно было не до сантиментов.

Красавица Тося, на которую я, кажется, по-настоящему запал, не шла у меня из головы, по-прежнему не обращала на меня никакого внимания. Ее противная подружка, проходя с ней под руку по заводу, всякий раз мерзко хихикала, оборачиваясь на меня. А брат Тоси Андрюха тоже ходил за сестрой, как тень, и всякий раз, как только я приближался к Тосе больше, чем на десять метров, многозначительно смотрел на меня. Поэтому я не решался к ней пойти - кто его знает, вдруг попробует привести в исполнение свои угрозы...

Я пытался вытравить из себя эту так невовремя возникшую влюбленность, но ничего не мог с собой поделать. Я запал на эту строгую заводскую девчонку, и отрицать это было бессмысленно. Как, оказывается, плохо, когда тебя динамит тот, кто тебе нравился... А я ведь и вправду по-настоящему нравился многим девочкам, с которыми проводил время...

Признаться, я раньше никогда не влюблялся. Даже не представлял себе, что это такое. Я считал, что любовь придумали какие-то идиоты, которым хочется пострадать. А страдать-то вовсе и не нужно, нужно просто наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Вот и я наслаждался до недавнего времени, ни в чем себя не ограничивая...

У меня даже списочек свой был. Туда я записывал все свои любовные победы на амурном фронте, начиная с семнадцати лет. Со всеми своими пассиями я расставался просто и быстро, чаще всего - сразу же после приятно проведенной недели или двух, максимум - месяца. Просто писал сообщение: "Маша (Даша, Катя, Настя), прости, нам не по пути! Дело не в тебе, дело во мне!" - и тут же кидал номер в черный список. Как все-таки здорово, что современные технологии позволяют избегать сопливых и неприятных бесед перед расставанием! Девчонки, как правило, все понимали и больше не названивали, просто радовались тому, что поели в приличном месте, покатались на хорошем авто и побывали у меня дома.

Была одна, правда, придурочная, которая после того, как я ее отшил, попыталась подкараулить меня у подъезда, чтобы "поговорить по душам," но Олег, папин водитель и - по совместительству - охранник, вежливо проводил девочку под локоток чуть поодаль, сказал ей пару слов, и больше я ее не видел. Ну и правильно! Пусть льет слезы у себя дома, мне это совершенно не интересно.

А тут я впервые оказался не у дел, и я совершенно не понимал, почему. Я был все таким же высоким, стройным, симпатичным, несмотря на чуть порезанное неудобной бритвой лицо. У меня были те же выразительные глаза, пухлые губы, которые перецеловали не одну женщину. Я был красив, и знал об этом. И кажется, дело было вовсе не в том, что я, по легенде, приехал из деревни и был обычным заводским работягой. Тося-то - такая же работница завода, как и я, только ленинградка, а не деревенская... Может, что-то было во мне такое, что сразу оттолкнуло строгую советскую барышню?

Нет, я, конечно, слышал об этих странных советских принципах. "До свадьбы - ни-ни", и все в таком духе. Именно так воспитывали строгие советские мамы своих дочерей. А кое-где и вовсе еще актуален был принцип: "Поцеловал девицу - женись, иначе позора не оберешься!". Мрак... Бабушка рассказывала, что в их деревне могли измазать ворота дегтем, если знали, что девушка отдалась парню до брака. И это был не дремучий восемнадцатый век, а середина двадцатого... Тяжело с этими советскими девушками...

***

– Поехали в Москву гулять!
– предложил Толик, прервав мои печальные размышления о неразделенной любви.

– А мы разве не в Москве?
– удивился я. Или я опять чего-то не понимаю?

– Ну, считай, что на выселках! На самой окраине! Марьино - это не Москва. А ты себя уже москвичом возомнил?
– весело сказал приятель и, ловко отжавшись на руках, соскочил с кровати.
– Подождать придется, пока квартиру дадут! Одевайся, причесывайся - и пошли, крендель! Нечего подушку мять! Погода чудная стоит, чего дома киснуть! Мэл в Третьяковку, он обычно сам по себе, ну а мы с тобой просто прошвырнемся.