Его отец — был достойным человеком и неплохим семьянином. Патриархом семьи. И принимать отказы от родни просто не привык. Не умел. Но так уж вышло, что у него уродился маг. Маг, который вырос — и имел различные от обычного гражданского цели.

Просто успешный бизнес, состояние и семья — его не интересовали от слова совсем.

Сам же Готфрид… признавал, что отец не заслуживал таких слов. Но позволить себе остановиться в развитии — не мог. Слишком долго общался с Хейстом, слишком долго он был в его влиянии — и незаметно для себя перенял у него часть его мировоззрения. Часть его восприятия жизни и магии. Взглядов на неё.

Юный бесталанный маг, что всего за три года из человека, которому светит жизнь самого обычного Адепта: слабого и ничем не примечательного — стал довольно авторитетной фигурой на курсе, знал о чём говорит. О чём размышляет.

Другой бы не вырос в силе настолько, чтобы из почти что самого слабого мага на курсе начать побеждать в бою бойца через одного. Конечно, среди боевого факультета он был известен скорее как талантливый «свой» алхимик, а не боец. Но на то там и собрались самые сильные маги Академии, чтобы даже такое их отношение создало его другу репутацию.

Даже Бернар и Изабелла, что, по общему мнению, уже сейчас достойны звания мастера Боевой Магии — признавали его как достойного мага. Оба гения поколения не раз и не два брали Хейста на свои общие тренировки. Хотя в этом Готфрид ему вообще на завидовал: там собирались настоящие монстры, которые не щадили на занятиях не только других, но и себя в первую очередь.

А до чего доводили себя Вебер с Бауэром… он вообще не представлял зачем так мучать себя.

— Мне лаборатория милее… — пробормотал алхимик себе под нос, прикрывая средний котёл тяжелой крышкой, поднесённой телекинезом.

Да, ему по самые ноздри хватает и ежедневных тренировок с Хейстом. Он ведь в первую очередь алхимик, а не боевик. Впрочем, он всё равно оставался магом — понимал ценность дружбы с таким человеком как Хейст. Как саму ценность дружбы как дружбы — доброй связи между двумя людьми, готовыми поддерживать друг-друга даже без выгоды, так и чисто прикладную пользу такого.

Не раз и не два Готфрид осознавал смысл брошенных другом слов через несколько дней, поражаясь насколько те были логичны… и просты в сути своей. И насколько же полезны для мага.

На этой основе он, как понял уже повзрослев, и построил своё мировосприятие:

Нет ничего невозможного. Всё возможно, нужно просто иметь энергию для исполнения, знания для прикладывания энергии и навыки для того, чтобы преуспеть.

То же самое касалось и внутренних ограничений, что ставит на себя сам маг. Чем шире понимание мира, чем открытее его разум для нового — тем он лучше как маг.

Оставив на слабом огне очередную версию зелья, что, кхм… повышало потенцию выпившего, Готфрид перешёл на другую сторону довольно крупного помещения, заставленного оборудованием почти на сто золотых.

Даже от груди отлегло, когда Хейст, зайдя ненадолго к нему, оставил стопку каких-то бумаг: там ясно говорилось, что пока Хейст будет состоять в армии, находясь вне Столицы — государство гарантирует безопасность его имущества. А в случае форс-мажора согласно компенсировать траты.

Конечно, из-за этого ему (Хейст в последнее время только на вечерних тренировках дома и появляется) пришлось проводить экскурсию для комиссии из двух людей: слабенького алхимика, что чуть ли не выл от зависти, видя оборудование дома и обычного чиновника, чтобы те записали всё до последней ступки — зато и работать он тут мог вполне спокойно: нет безумцев, что будут лезть против указа королевской семьи «О защите семей и имущества магов в Легионе Света».

А недавно и сам Готфрид нехотя посетил главный штаб. В последнее время он был вполне спокоен, ибо Хейст заверял, что всё будет «пучком», но в день посещения всё же здорово перенервничал.

Его просто отправили обратно, сказав, мол: «бумаги отозвали».

Как выяснилось через пару дней — непонятно каким образом Хейст смог договориться о том, что его оставят в тылу, назначив государственным наблюдателем за производством Брикетов. Причём ещё и выбил государственное финансирование на это дело!

«Просто помогай человеку, кто будет управлять делами, когда они будут спрашивать. Сам не лезь никуда — просто работай над своими проектами. В остальное время можешь пользоваться моим домом. Считай, он на время войны твой: я оформил поручительство на твоё имя» — сказал он тогда. И дал, собственно, это поручительство, подписанное уже двумя людьми, подписать.

Как он потом пояснил — выстроил Хейст какой-то хитрый юридический треугольник, в котором он поручается за него, доверяя ему проверки своего имущества. Но из-за отсутствия точных цифр: Готфрид может «проверять» имущество хоть весь день, буквально живя там. В то же время государство всё ещё обеспечивает гарантию и безопасность дома, мастерской и складов.