Быстро отвернувшись от своей спутницы, Стипа вытянул трубки, чтобы набрать номер. Перед ними мгновенно возникла фигура Транды.

– Что-то не так? – спросил он. – На первой контрольной точке вы отклонились от курса.

Когда он увидел свою сестру, его резкий тон смягчился.

– Я понимаю, – сказал он. – Но вы второй по старшинству в нашем флоте, Бар Стипа, и вы должны стать хорошим примером для Дубара и наших людей. В следующей точке измените скорость и направление движения в соответствии с расчетами Меа-Куина.

– Я буду осторожен, – расцветился Стипа.

Когда изображение Транды исчезло, он обвиняюще посмотрел на свою подругу.

– Вот видишь! – возмутился он. – Как я могу управлять кораблем, если ты постоянно отвлекаешь меня? Иди посмотри на звезды и дай мне подумать!

Аура Тины стала кротко-серой, и она скользнула на изящных трубках к иллюминатору.

– Прости меня, мой Стипа, – тихо прошептала она и лукаво посмотрела на своего недовольного супруга. – Возможно, я могла бы помочь с курсом, если это слишком сложно…

Он не удостоил её ответом. Склонив свои глазные стебельки к космической карте, он ловко провел трубками по кнопкам управления. На начальном этапе полета, когда все три корабля сильно ускорялись, чтобы достичь скорости, позволявшей им совершить длинную дугу вокруг Солнца в середине пути, находилось множество контрольных точек, в которых скорость, направление и ускорение должны были соответствовать инструкциям Меа-Куина. Теперь, когда ориентировочные линии на карте подобрались ближе к светящимся точкам четырехугольника звезд, Стипа осторожно приложил свои присоски к пронумерованным ямкам на панели управления и скосил один глаз на циферблаты, показывающие скорость и ускорение.

Первая звездочка коснулась первой тончайшей линии. И тут же, нервно съёжившись, Стипа принялся вытягивать присосками шток за штоком. Звезды на космической карте перемещались бесконечно медленно, и постепенно показания многочисленных приборов перед ним менялись, чтобы соответствовать указаниям, полученным от Меа-Куина. Когда вторая и третья звезды коснулись ориентировочных линий, он убрал трубки и отошел назад. Один за другим, освобожденные от присосок, штоки управления опустились обратно в свои заполненные маслом углубления. Он ждал, следя за шкалой времени. Точно в нужный момент последняя из четырех звезд пересекла линию на карте, и Стипа с облегчением расправил оболочку. Затем снова повернулся к своей принцессе.

Она стояла у гласситового иллюминатора, не отводя глаз от космической панорамы. Стипа скользнул к ней. Она была прекрасна, подумал он, – такая восхитительно округлая, такого нежного оттенка, с такими изящными трубками. Не пройдет и года, как из ее гладкой, нежной кожи вырастет крошечный, округлый росток их сына. Его отпрыск – и наследник трона Тризубии и Нептуна! Ведь у Транды не было сына.

Казалось, она не заметила его приближения. Он нежно прикоснулся к ней, склонив стебельки своих глаз к ее глазам.

– Их ауры сияют цветами красоты, – тихо произнес он. – Возможно, они тоже влюблены.

Постепенно их цвета слились.

Медленно, день за лемнисским днем тянулось время, пока три корабля со все возрастающей скоростью неслись своим извилистым курсом сквозь кишащую метеоритами пустоту. Здесь, в безвременье пространства, корабли всех планет переходили на десятичное время Лемниса, в соответствии с которым были произведены все сложные расчеты Меа-Куина. Из-за отклонения Стипы от курса корабль Дубара переместился на вторую позицию, и Транда решил оставить его там и назначить Стипу на ответственный пост тылового охранения. В течение этих долгих, однообразных дней никто из них не думал об опасностях, грозивших их собратьям на других планетах – об Автоматонах Земли, о бесчеловечной Ксунии с ее мириадами тел и, прежде всего, о Неправильности Пространства, чью безумную мощь они ощутили в пустынном кратере Коперника. Что готовили эти враждебные силы в течение месяцев, прошедших после конференции? Что ожидает их в бескрайней пустоте?

С этими тревожными мыслями Транда решил посвятить свое свободное время изучению науки, позволившей Меа-Куину проложить такой сложный курс среди постоянно перемещающихся планет и метеорных скоплений Солнечной системы, с невероятной скоростью несущихся в космосе. Уран и Сатурн лежали далеко от их траектории, слишком далеко, чтобы он мог изучить их без сложных приборов, но его первые грубые расчеты показали, что они пройдут очень близко к большой желтой планете – Юпитеру – с ее роем сияющих лун. Он задавался вопросом, действительно ли корабли с Каллисто ждут там, чтобы присоединиться к ним в их полете к Солнцу.

Для Тины и Стипы медленно меняющаяся панорама небес была неиссякаемым источником красоты и чудес. Звезды горели, как диковинные драгоценные камни, на фоне их великолепия висели два серебристых корабля, а золотой диск Юпитера увеличивался день ото дня. Они могли видеть темные полосы, пересекавшие поверхность планеты, и угрюмое сияние ее таинственного пятна, но больше всего Тине нравилось наблюдать за маленькими серебристыми лунами, проплывавшими на фоне родной планеты или на некоторое время исчезавшими, затмеваемые ей. Однажды среди звезд над этим пылающим диском пролетела огненная комета. Тина вздрогнула, ее аура внезапно стала холодной. Каким-то образом этот изгиб огненного занавеса, мерцающий изумрудным светом, показался ей предостережением и даже угрозой. Она придвинулась ближе к Стипе, позволив его успокаивающим трубкам обвиться вокруг нее.