Ну да… те же белила свинцовые — яд, когда проглотишь их достаточно. Да и кое-что другое… белладонну Вивея в глаза давненько уж закапывает. Они потом блестящие, яркие, и взгляд такой, томный, зовущий, правда, видеть хуже начинаешь, потому не для каждого такое делать будешь, ну так царевич и не каждый встречный-поперечный.

А вот ежели ту же красавку в еду или питье добавить — долго смерти ждать и не придется. Так что…

Вивея пузырек темного стекла достала, встряхнула задумчиво. Там еще много было, не на одну — на шесть боярышень хватило бы с избытком.

Попробовать?

Коли случай представится?

Обязательно она попробует. *

*- милое растение знали еще до нашей эры и Диоскур о нем писал, и как приворотное зелье его использовали. И отравиться им — легко. Правда, и распознать тоже, но в те времена экспертов-криминалистов не было. Прим. авт.

Эваринол Родаль редко кого встречал сам. К чему?

И встретят, и приветят, и проведут.

А уж чтобы выезжать к кому-то?

Давненько такого не бывало. Но прилетел голубь — и магистр быстро собрался. Это напоказ он жаловался на все болезни сразу, хватался то за голову, то за поясницу, страдал и пошатывался. А так-то…

Ой не для красоты у него нож был с собой всегда, да не один, а целых четыре. Два на предплечьях, два на щиколотках, а ежели вовсе честно, то и еще один, в ножнах на бедре. Мало ли, как дело повернется.

И пользовался ими магистр виртуозно. Умел, любил, тренировался регулярно, просто не считал нужным никому о том сообщать.

К чему?

Друзья… нет у него друзей. Последователи есть, подчиненные есть — так им точно говорить не надобно, лучше его защищать станут. А врагам о таком и тем более лучше знать, пусть недооценивают магистра, калекой его считают.

А уж о потайных ходах — и тем более умолчим. Для всех магистр погружен в трехдневное молитвенное бдение. Такое у него случается, молится он за этот несовершенный мир, вот и нечего его беспокоить. А то не домолится, и миру ка-ак поплохеет…

Доверенный слуга в курсе, а остальным и ни к чему другое знать.

Собрался магистр быстро, вышел потайным ходом, взял коня — и поехал по делам, в сопровождении небольшой свиты. Только они не знали, кого сопровождают.

Монах и монах в капюшоне, на лицо опущенном. Никто с ним и не заговаривал даже. К чему?

Излишнее любопытство в Ордене не приветствуется, каждый знает ровно столько, сколько ему надобно.

Вот и ехал магистр спокойно, аккурат до небольшой таверны, в которой и занял комнатку на втором этаже. И ждать принялся.

Час, два…

Почти половину суток пришлось прождать, пока не прибыл человек, ради встречи с которым и затевалось все. Постучался, вошел в комнату, позволения не дожидаясь, капюшон откинул.

— Магистр?

— Добро пожаловать, мейр Истерман, — почти дружелюбно улыбнулся Эваринол.

Получилось плохо да что уж теперь? Отвык магистр от дружелюбных улыбок. А Руди то и ни к чему, у него без улыбок есть о чем поговорить.

— Рад видеть тебя, магистр. Скажите, то, о чем вы упоминали — готово?!

Эваринол опустил веки.

— Готово. И будет продано россам в нужный момент, чтобы никто не связал Орден и… результат.

— Благодарю, — Руди нервно провел рукой по волосам. — Магистр, в Россе начинается что-то нехорошее.

— Нехорошее?

— Я знаю, орден планировал ставить на Федора. Но он… нестабилен.

— Нестабилен? Как это проявляется?

Руди принялся описывать случаи, которым он был свидетелем. С той же невезучей Эльзой, с припадками, с казнями, потом упомянул про боярышню Заболоцкую.

Эваринол медленно кивнул.

— Это неудивительно, мейр Истерман. Такое случалось, я был тому свидетелем. Частым свидетелем.

— Это можно как-то… исправить?

— Исправить не получится, можно только временно уравновесить.

— Уравновесить?

— Федор сам тянется к человеку, который может его… подпитывать. Как эта девица с жутким именем Ус-ти-на. Я правильно понимаю, у нее достаточно сильная кровь?

Руди задумался.

— Я не знаю, она это была или нет, возможно, ее родственница. Но однажды женщина, похожая на боярышню, спасла Федору жизнь.