Я в шоке, смотрю на гостя Бешеного Лиса, не отрываясь. И он отвечает мне тем же.

Его лицо, суровое, красное, словно бы обветренное какое-то, с ярко выраженными носогубными складками и жесткой линией рта, становится белым.

И взгляд остреет.

Он поднимается с дивана, сжимает растерянно руки:

— Лара? — голос его тихий и неуверенный.

А взгляд — жадный, неверящий.

Лара… Мою маму зовут Лариса.

Он меня за маму принимает?

Я подхожу ближе, отчаянно стараясь удержать лицо.

Мощная громада Камня позади служит отличной опорой. А внимательный восхищенный взгляд Лиса — придает силы.

— Это моя мама — Лариса, — говорю я спокойно, — а меня зовут Василиса.

— Василиса… — повторяет Большой, кивая чему-то, и снова меня оглядывает, в этот раз медленно, неторопливо: лицо, шею, растрепавшиеся короткие волосы, футболку эту дурацкую… Лапу Камня на талии. Тут он тормозит чуть-чуть, ноздри вздрагивают.

Затем возвращается к лицу.

— На мать похожа, — хрипло говорит он. — А… отец кто?

— Думала, что тот, кто меня воспитывал, — пожимаю я плечами, — но, похоже, это не так.

— Если не так, то… похоже… это я. — Фраза дается Виталию с трудом, через силу. И кровь, отхлынувшая было от лица, возвращается обратно в усиленном темпе.

— Это не факт, так что… — пожимаю я плечами, а Камень подталкивает меня к дивану.

— Садись, маленькая.

Я сажусь с Игнатом, он незаметно пожимает мою ладонь, ободряя, Камень валится рядом, заставляя таким образом Большого сесть напротив, к Бешеному Лису.

Большой садится, смотрит, как Камень демонстративно кладет свою здоровенную ладонь мне на плечо. Очень по-собственнически, нахально, я бы сказала.

— Парень твой? — кивает он на ладонь Камня.

— Можно и так сказать… — уклончиво отвечаю я, не желая распространяться об особенностях своей личной жизни.

Я сама их не до конца еще осознала, окружающим вообще нет настроя объяснять. Лис рядом ревниво подрагивает губами, явно желая внести ценные поправки, но его отец, словно чуя возможное напряжение, торопливо разряжает обстановку, предлагая выпить за встречу.

Мужчины молча наливают, так же молча пьют.

Я воздерживаюсь, потягивая сок.

Большой все это время не сводит с меня задумчивого взгляда.

— А мама твоя где? — спрашивает он.

— В больнице, — коротко отвечаю я и добавляю, предваряя следующий вопрос, — инсульт.

— Помощь нужна?

— Нет, у нее все есть, — тут же влезает Камень, и я киваю.

Хочется мужчинам дать понять вновь прибывшему, что я под защитой и все у меня хорошо, пусть.

Тем более, что этого, новоприбывшего, я и не знаю. Может, он не мой отец вообще? Чисто внешне я на него не похожа нисколько.

— Василиса, я тебе вопросы позадаю, хорошо? — сразу берет быка за рога Большой, — и потом… Тест ДНК сдашь?

Пожимаю плечами. Почему бы и нет?

Мне скрывать нечего.

В то, что у Большого к вновь обретенной кровиночке проявятся родственные чувства, я не верю, но отказываться тоже не собираюсь.

Дальше мне задают вопросы, стандартные, про дату рождения, моих маму и отчима, обстоятельствах появления мамы в этом городе.

После моих кратких ответов, Большой откидывается на спинку дивана и какое-то время смотрит на меня подозрительно блестящими глазами.

— Все сходится, Бешеный, — говорит он, не глядя на хозяина дома. — Если тест подтвердит… Я твой должник до конца дней. И даже если не подтвердит… Все равно должник. Дочь Лары… Блядь…

Он тянется к сигаретам, затягивается, выдыхает дым, щурясь на меня сквозь него.

— Я твою маму… Я даже не знаю… Наверно, не любил. Это слово вообще не подходит для того, что я тогда чувствовал… И когда узнал, что она свалила из города, не стала меня ждать… — Он отворачивается, скалится яростно. И я понимаю, что эмоции эти, старые, хоть и отгорели уже, но остались отголоски, болезненные и острые, — короче, я наделал… хрени… и мне накинули еще пяток. Лет, — добавляет он на тот случай, если кому-то здесь что-то непонятно.

Киваю.

Понятно.

— Вышел, а ее и след простыл… Вообще никто нихрена не знает… Пошерстил по своим, но впустую.

— Я не знал, что она сюда с Машкой рванула, — вмешивается Бешеный Лис, — если бы знал… Но она, походу, сразу, как приехала сюда, с этим сектантом связалась. Замуж выскочила и все. Дорогу к Машке сразу же забыла. А, может, они чисто приехали сюда вместе и потом просто разбежались. К тому времени, как я тут появился, о Ларе твоей никто ничего. И Машка, мать его, молчала.