Всё это время терминус продолжал быстро пожираться эпидемией. Беженцы прорывались, наемники помогали разносить на себе заразу, как и агенты измененных. Контрабандисты поначалу радовались деньгам, но и их настигли потери и осознание масштаба проблем. Вот только дело уже сделано.

Стоит ли удивляться, что одним из эпицентров стала многострадальная станция «Омега»? Галактический центр несправедливости, изнанка Цитадели. Да, станцию зачистили от коллекционеров, но затем всё вернулось на круги своя. Просто потому, что кому-то нужно за гроши заниматься экспериментальным или опасным производством. Наркотики и химия, обработка материалов, которая при соблюдении всех нормативов стоила бы космических денег. Центр рабо- и наркоторговли. Слишком многое завязано на существование этой станции, причина, по которой она существует тысячелетия.

Человеческие агенты, занимающие старый добрый контейнер зверски матерились.

— Нет, ну как так получается, что именно здесь и именно в нашу смену происходит всякая задница? — пробурчал оператор в раздражении.

Я, в виде старика Ворхесса занимая угол, ответила:

— Логично же. Омега — тот еще отстойник. Будь ты хоть трижды Ария, клянусь своей треуголкой, здесь оберегами не обойтись. Тут нужна инквизиция.

Оператор, рассматривая через камеры гуляющую около контейнера (как же хорошо мы его экранировали) инфицирующую форму, заметил:

— Обереги, смешно. До сих пор не верю, что местные на это ведутся.

Было дело, нашлись умники, продающие «обереги от паразита». Крайне популярный товар был, до того, как эпидемия докатилась до станции. Потом всем стало резко не до этого.

— Ха, не будь я капитан Ворхесс, но мой счастливый пыжак, треуголка и пистоль всегда со мной.

Оператор рассмеялся.

— Я не про это, Кхаэла, и ты это знаешь.

Ворхесс открыл бутыль, попытался отхлебнуть и печально воззрился в нее. Жидкости внутри нет, да и не нужна она мне, скажем прямо. Моя одержимая посмотрел на оператора сквозь горлышко и дно бутылки, словно через подзорную трубу, и произнес:

— Вы сами решили остаться до упора, я предлагала эвакуацию начальству.

Оперативник, в этот момент пройдя через зону стерилизации, заметил:

— Так вот кто нам так удружил.

Я кивнул(а).

— И не жалею об этом. Если задержитесь, можете и не успеть свалить.

Оперативник развел руками. Аккуратно, чтобы не задеть аппаратуру, которой наполнен контейтер. Здесь несколько тесновато. С сарказмом произнес:

— Я знаю, мамочка. Ты устроила нам целую лекцию на тему, как должны себя вести примерные дети. Но это наш выбор, собрать уникальную информацию и передать командованию. Это наша работа.

Я симулировала вздох Ворхессом и бутылка со стуком опустилась на стол.

— Ага, знаю. И всё, что я теперь могу, помогать контролем штурмботов, обслуживанием сканеров и советом. Это место без сомнения уникально.

— Вот видишь, — согласился оператор с коллегой, — мы все понимаем и ценим заботу, но работа есть работа. Если что, у тебя есть боты. Риск — часть работы разведки. И сбор уникальных данных тоже.

О да, заражение на «Омеге» прогрессирует не очень быстро, всё же станция после многочисленных боев серьезно потеряла в численности населения. Это сделало ситуацию на нижних уровнях «Омеги» даже опаснее. Даже штурмовые дроны стараемся туда не отправлять, сломать могут.

Это место и раньше не было особенно чистым и новым, были и зоны вакуума, и пробоины. Но после нескольких волн сражений стало только хуже. Зараженные радиацией и пробитые коридоры, тупики и смертельные ловушки, не всегда работающая вентиляция. Последнее для органиков особенно опасно, можно задохнуться и не успеть понять, почему.

Там, в глубине живут одичавшие бруты и ворка, секты и подпольные заводы. Карта регулярно меняется. Ария восстановила ближайшие к «шляпке» сектора, и там стало куда лучше и безопаснее. Но здесь, в глубинах, настоящая «адская кухня». И на нее все забили, проще раздолбать, чем зачищать тут всё. По слухам, где-то тут есть даже улей Коллекционеров. Небольшой, мы его пока не нашли, но слухи ходят.

А теперь и паразит появился. Но из-за низкой концентрации потенциальной еды (Ария закупила у людей рамки сканеров для поиска «чумных пророков», как их назвали) процесс идет неспешно. Да и фильтры они где-то тут клепают.

— Есть в этом и свои плюсы. Мы вот-вот помиримся с расами Цитадели, а научно-технический прогресс у них пошел вперед. И это восхитительно, не будь я капитан Ворхесс, никогда не думал, что увижу, как мы трудимся в едином порыве.

Оператор воззрился на одержимую.

— Это не смешно. Ты же видела сообщения в сети, эта дрянь отказывается подыхать.

Ворхесс кивнул.

— Точно так, ха-ха! — Ворхесс рассмеялася, но тут же посерьезнел, — подумай вот о чем. Они привыкли к тому, что враг — кто-то, с кем можно договориться. С паразитом — нельзя. Однажды у меня спросили, кончится ли когда-то война.

Оперативник, до этого больше озабоченный чисткой оружия, спросил:

— Что ответила?

— Что мира не будет, пока есть те, кто хочет тебя сожрать. Кто видит в тебе еду. Им придется сгореть, так или иначе, чтобы дать разумным расам дорогу. Во славу демократии, смекаешь? — насмешливо спросил пират.