— Именно так.

— Я полагал, что встречусь с Ее Святейшеством Папой... для получения бенефиция...

— Нет.

Неужели дела начали налаживаться? Папа, хоть и была Сердцем Церкви, раздавала тысячу незначительных должностей и благословений толпам таких же незначительных священников, монахов и монахинь ежедневно — вероятно, с той же задумчивостью, с какой сборщик винограда срывает ягоды.

Но встреча с кардиналом Жижкой, Главой Земной Курии, — совсем иное. Она — бесспорная владычица бюрократической махины и колоссальных доходов Церкви. Она замечала лишь достойных внимания. И она освободила график...

— Что ж... — Брат Диас вытер пот со лба, прикоснулся к распухшей губе, поправил перекошенную рясу и впервые с момента въезда в Святой Город улыбнулся. Похоже, святая Беатрикс превзошла саму себя. — Объявите же обо мне!

Кабинет кардинала Жижки, вопреки ожиданиям от вершины церковной власти, разочаровал. Просторный для деревенского монаха, он казался тесным из-за головокружительных груд бумаг с кистями, закладками и печатями, выстроенных по обе стороны скамеек, словно армии перед битвой. Брат Диас ждал роскоши — фресок, бархата, мрамора с позолоченными херувимами. Но мебель, втиснутая меж бюрократических утесов, была скучной и функциональной. Задняя стена — грубая каменная поверхность, будто расплавленная и застывшая волнами, — вероятно, остаток древних руин, на которых возведен Дворец. Единственное украшение — небольшая жестокая картина «Бичевание Святого Варнавы».

Первое впечатление от самой кардинала Жижки тоже разочаровало. Крепкая женщина с седеющей гривой, она брала бумаги из стопки слева, подписывала их небрежным почерком и клала справа. Золотая цепь должности болталась на спинке стула, а на алой мантии красовались крошки.

Не будь кардинальской шапки, брошенной на столе вверх дном, это место можно было бы принять за кабинет мелкого клерка, погрязшего в рутине. Но, как говаривала мать брата Диаса, это не повод снижать собственные стандарты.

— Ваше Высокопреосвященство, — протянул он, совершив идеальный церемонный поклон.

Кардинал даже не взглянула на него, не отрываясь от бумаг. — Брат Диас, — проскрипела она. — Как вам нравится Святой Город?

— Место... необычайной духовности? — Он тактично прокашлялся.

— Без сомнения. Где еще можно купить высушенный хер Святого Евстафия в трех разных лавках на одной миле?

Брат Диас отчаянно пытался понять: шутка это или жесткая критика. В итоге он застрял между улыбкой и покачиванием головы, пробормотав: — Истинное чудо...

К счастью, кардинал все еще не смотрела на него. — Ваш аббат отзывается о вас крайне лестно. — Еще бы, после всех одолжений брата Диаса. — Говорит, вы лучший администратор, которого монастырь видел за годы.

— Он слишком щедр, Ваше Высокопреосвященство. — Брат Диас облизнул губы при мысли о том, как вырвется из монастырских стен к заслуженной славе. — Я приложу все силы, чтобы служить вам и Ее Святейшеству в любом качестве, до самых пределов...

Он вздрогнул, когда дверь грохнула за его спиной. Обернувшись, он увидел того самого рубцеватого мужчину со скамьи, вошедшего в кабинет. Оскалив потрепанные зубы, тот опустился на жесткий стул перед столом.

— До самых пределов... — продолжил брат Диас, неуверенно, — моих возможностей...

— Это невероятно утешает. — Кардинал наконец швырнула перо, аккуратно положила документ на стопку, потерла чернильные пальцы и подняла взгляд.

Брат Диас сглотнул. У кардинала Жижки могли быть заурядный кабинет и запачканные руки клерка, но ее глаза принадлежали дракону. Особенно грозному, не терпящему дураков.

— Это Якоб из Торна, — кивнула она на новоприбывшего. Его лицо-топорище тревожило в коридоре, но здесь, в личной аудиенции, стало откровенно пугающим. Как если бы нищий в дверях вызывал лишь брезгливость, а в вашей постели — панику.

— Рыцарь-тамплиер на службе Ее Святейшества, — добавила кардинал, что звучало далеко от объяснения и еще дальше от утешения. — Человек с опытом.

— Долгим, — прорычал рыцарь единственным словом, словно жернова перемалывали гравий.

— Его советы и меч будут вам бесценны.

— Меч... — Брат Диас больше не понимал, куда ведет эта встреча, но мысль о необходимости меча ему категорически не нравилась.

Кардинал сузила глаза: — Мы живем в мире, полном опасностей.

— Разве? — спросил брат Диас, но, подумав, переформулировал в грустное: — Полном... — И наконец в мрачное: — Очень полном. — Лично его, конечно, это не касалось.

— Я жил в келье скромной, но... — он задумался, — весьма уютной, с видом на море. Ветерок, врывавшийся в окна, сейчас пахнет можжевельником. Но тревожное подозрение говорило, что кардинал имела в виду не аромат хвои. И скоро это подтвердилось.

— Восточная и Западная Церкви в расколе. — Взгляд кардинала будто пронзал голову Диаса, устремляясь к угрозам на горизонте.

— Пятнадцатый Вселенский Собор, увы, не разрешил противоречий, — вздохнул брат Диас, пытаясь блеснуть знанием теологии и текущих событий. Он слышал, что на Востоке священники-мужчины носят колесо вместо круга, и там спорят о дате Пасхи, но в суть раздоров не вникал. Как и большинство.