— А разве Пётр Алексеевич не совершил невозможного? — мягко, но настойчиво продолжила княгиня. — Георгиевский кавалер, ордена за храбрость. Даже наш Андрей, казалось бы, в безвыходном положении, нашёл путь и сам император выразил нам своё удовольствие. Если Михаил действительно достоин тебя. Он найдёт способ. И тогда, поверь, твой отец смягчится.

Она нежно провела рукой по волосам дочери:

— Иди, приведи себя в порядок. И хорошенько подумай над моими словами. Истинная любовь всегда находит дорогу к счастью. Но иногда, эта дорога требует мужества, терпения и чести.

На следующий день князь Долгорукий направился к графу Дмитрию Борисовичу. Вчерашние слова жены о «некрасивом поступке» Петра Алексеевича задели его за живое, князь считал, что тот поступил как настоящий дворянин, и не мог оставить это без ответа.

Слуга провёл князя в кабинет графа. Просторный, с тяжёлыми дубовыми панелями и портретами предков в золочёных рамах. Граф, сидевший у камина с книгой в руках, поднялся навстречу. Даже в относительно теплые дни, граф приказывал топить камин. Полюбивший жаркий климат он мерз в сыром и холодном Петербурге.

— Здравствуйте, Дмитрий Борисович!

— А, князь! — лицо графа озарилось искренней, хотя и усталой улыбкой. — Рад, что заглянули. Вам я всегда рад. Присаживайтесь. Он указал на кресло напротив. — Может, вина? Или чего-нибудь покрепче?

— Пожалуй, от бокала красного не откажусь.

Граф дёрнул за шнур колокольчика, и через мгновение в дверях появился старый слуга.

— Севастьян, принеси бутылочку крымского. Да захвати сухофруктов.

Слуга кивнул и вскоре вернулся с подносом. Тёмно-рубиновое вино, в хрустальном графине, два бокала, вазочку с курагой и черносливом. Разлив напиток, он бесшумно удалился.

Граф отхлебнул, задумчиво покрутил бокал в руках, затем неожиданно спросил.

— Скажите, князь, как решился вопрос с начальником Инспекторского департамента?

— Назначили генерал-майора Риттера. — Князь поморщился. — Служака до мозга костей, педант. Ходят слухи, что он выдвиженец Бенкендорфа.

Граф поднял бровь.

— Интересно…

— Но что меня действительно беспокоит, — князь понизил голос, — так это то, что император пришёл в ярость, узнав об увольнении есаула. Требует расследования и жандармы уже вовсю копают.

Граф замер, бокал застыл в его руке.

— Жандармы? — его голос стал резче. — Значит, дело серьёзнее, чем казалось.

Князь кивнул.

— Боюсь, что да. Если Бенкендорф взялся за это лично и поручил Дубельту….

Он не договорил, но граф понял.

— Ну что ж… — граф медленно поставил бокал. — Похоже, нас ждут интересные времена.

— Граф, простите за вопрос, можете не отвечать, если посчитаете невозможным.- смутился князь.

— Вы хотите спросить моего мнения по поводу замужества Екатерины?

— Да, Дмитрий Борисович.

— Что ж, князь, вам отвечу, но только вам — граф подчеркнул свое доверительное отношение к князю.- Катерина, уехав на Кавказ, оставила мне письмо. Прочитав его, в первый момент я конечно взорвался, но посидев и подумав, пришел к выводу. Вы знаете князь, характер Катерины. Было понятно, что мне никак не остановить её и я предпочёл за лучшее, довериться проведению. Её замужество, в данной ситуации, лучший выход из затруднительного положения. По крайней мере с наименьшим уроном для неё. И, я, в какой-то мере, благодарен Петру Алексеевичу, что он поступил порядочно по отношению к моей внучке. В итоге, дорогой мой князь, единственный, кто серьезно пострадал в этом случае, это Петр Алексеевич. Я ему не завидую.

В кабинете повисла тишина. Старые друзья посмотрев друг на друга, громко расхохотались над выводом сделанным графом. Князь чуть не расплескал вино из бокала. Немного успокоившись, граф откинулся в кресле, пристально глядя на князя:

— Владимир Николаевич, вы понимаете — он сделал паузу — я доверился только вам. Для всего света я теперь опозоренный старик, дрожащий в своем углу и боящийся показать нос на улицу.

Князь одобрительно кивнул, придвигаясь ближе.

— Дмитрий Борисович, будьте покойны.— Он понизил голос. — Кстати, у нас в Сенате…

И тут князь, как опытный рассказчик, начал излагать последние дворцовые новости, сочные подробности, закулисные интриги, пикантные слухи. Граф, прикрыв глаза, прислушивался к каждому слову, лишь изредка вставляя.

— Неужели? А как же? Да вы что!

Это был их давний ритуал. Граф, как искусный шахматист, мысленно расставлял полученные сведения на невидимой доске, выстраивая причинно-следственные связи. Через полчаса такой беседы он обычно выдавал.

— Значит, по моим расчетам, через месяц, другой, князь Голицын получит отставку, а на его место…