И, как правило, его прогнозы сбывались с пугающей точностью. Князь, жадно впитывал каждую подсказку. Советы графа не раз помогали ему оставаться на плаву в бурных водах петербургской политики, дворцовых интригах, сложных и многоходовых комбинациях.

В этот раз, закончив свой анализ, граф вдруг усмехнулся.

— А знаете, Владимир Николаевич, иногда думаю, не зря ли я удалился от дел? Ведь пока вы тут рассказываете, у меня в голове сложился план, как поставить на место всю эту распоясавшуюся от безнаказанности камарилью… Князь, вы сказали, что Великий князь Павел отправился с инспекцией на Кавказ?

— Да, Дмитрий Борисович. Цесаревич так же просился в поездку, но император отказал ему.

— Значит Павел на Кавказе…- задумчиво потянул граф, — не сомневаюсь, что он обязательно навестит Андрея и есаула… Знаете, Владимир Николаевич, уверен есаул обязательно что-нибудь сотворит, даже не сомневаюсь. Думаю, нам необходимо быть готовыми к любым поворотам. Надеюсь он поступит обдуманно. Умен шельма, только слишком прямолинеен и горяч. Молодость опрометчива.

Граф, как будто, рассуждал и разговаривал с самим собой. Потом встряхнулся и посмотрев на князя сказал.

— Будем надеяться что мы не ошиблись с нашим, протеже, Владимир Николаевич.

Князь только многозначительно поднял бокал.

— Ваше здоровье, Дмитрий Борисович. И как говорится, до лучших времен!

Граф в ответ улыбнулся, оба прекрасно понимали, что эти «лучшие времена» могут настать гораздо раньше, чем думают окружающие.

Кабинет начальника третьего отделения С. Е. И. К., генерал-адъютанта Бенкендорфа А. Х.

Бенкендорф слушал доклад полковника Лукьянова, который вел польское дело.

— Ваше высокопревосходительство, под тяжестью неопровержимых фактов, удалось привлечь к сотрудничеству баронессу фон Пален. Она дала согласие. Сейчас рано делать какие-либо выводы, но мы уже получили некоторые интересные сведения о собрании кружка польских патриотов. Пока дело ограничивается только пламенными речами и призывами, но кто его знает, как обернётся в будущем. Вишневский находится в Петербурге. Ведёт праздный образ жизни. Салон баронессы не посещает, так как её муж отказал ему в приёме. Бывает часто у своих старых сослуживцев по уланскому полку. Сетует на несправедливость, высказанную по отношению к нему, ссылаясь на интриги в военном министерстве.

— Существует связь с царством Польским?

— Да и очень активная, мы стараемся отслеживать всю корреспонденцию. — ответил Дубельт.

— Господа, пропустить ещё одно восстание в Польше не допустимо. Грош цена нашей работе если такое случиться. Леонтий Васильевич, лично проследите за этими патриотами, пусть генерал-майор Клюев усилит контроль за ненадёжными фигурантами и молодёжными организациями в Польше. Повторяю, господа, нельзя допустить бунта, а если такое случиться, без жалости задавить в зародыше.

Черты лица Бенкендорфа стали резкими и злыми. Ещё свежи были в его памяти неприятные воспоминания о польском восстании в 1830–1831 годах.

— Кто-то снова пытается разжечь огонь революции. Я должен знать, кто? — он пристально посмотрел на обоих докладчиков.

— Ваше высокопревосходительство, отмечена заметно возросшая активность помощника английского посла виконта Кемптона. Некто Лощинская Барбара, состоит в переписке с ним, дважды приезжала в Петербург. Она находится в близкой связи с Кемптоном. Мать Корнелия Кемптона, урождённая графиня Лохницкая имеет обширные связи в Польше среди аристократов, которые участвовали в восстании 1830 года. Отец, графа Вержановского, активный сторонник реваншистского движения, является её давним знакомым. Виконт Кемптон знаком со многими поляками проживающими в Петербурге. Часто помогает материально нуждающимся молодым полякам, состоящих на государственной службе. Выказывая при этом, что он наполовину поляк и так же переживает за несчастную, истерзанную, но не сдавшуюся Польшу. Его высказывание на одном из вечеров в салоне баронессы. Сведения поступили от неё.

— Отличная работа, Лев Юрьевич. — Бенкендорф довольно улыбнулся.

— Леонтий Васильевич, есть сведения от полковника Баровича?

— Нет, Александр Христофорович, днями должна прибыть фельдъегерская почта. По получении сразу доложу.

— Спасибо господа, вы свободны.

На третий день нашего стояние в старой крепости объявился есаул Дорожный со своими двумя сотнями и полуэскадроном тверских драгун во главе с капитаном.

Прибывшие офицеры подошли к нашему штабу.

— Ваше императорское высочество, капитан Свечин, прибыл для сопровождения вас в Тифлис. Вам, господин подполковник Шувалов, — он стал глазами искать его.

— Это я, господин капитан, — Шувалов шагнул вперёд.

— Пакет из штаба корпуса, там вложен приказ подполковнику Мангеру. На словах, вам следует дождаться прибытия пехотной роты, которая сменит вас. Ориентировочное время прибытия 5 сентября.

— Здравствуйте капитан. — ответил за всех Павел. — Сегодня и завтра отдыхайте. Утром 25 выступаем.