Я замолчал, привстал со стула, протянул руку замершему около нашего стола Тюляеву. Геннадий обменялся рукопожатиями со мной и с Черепановым. Задержал взгляд на лице Иришки. Но уселся он не рядом с моей сестрой — он занял пустовавший стул рядом с Черепановым. Алексей недовольно насупился, но промолчал. Геннадий пробежался взглядом по стоявшим на нашем столе тарелкам, сказал подошедшей к нему официантке, что сделает заказ позже.

— Василий, так чем всё закончится? — спросила Надя-маленькая. — Как ты думаешь? «Луна-9» тоже разобьётся?

— Могу с уверенностью сказать только то, что станцию выведут на околоземную орбиту, — ответил я. — Затем она стартует в сторону Луны.

— Какая станция? — спросил Тюляев.

— Советская автоматическая межпланетная станция «Луна-9», — пояснила Иришка.

Она с показным безразличием взглянула на лицо Геннадия, но тут же опустила глаза в свою тарелку и ловко наколола на зубья вилки сразу две зелёные горошины.

— Так что же с ней случится? — повторила вопрос Надя. — Она приземлится?

Степанова будто бы забыла о своём салате — смотрела на меня. Смотрел на меня и Черепанов, позабывший мои наставления. Лукина ела сосиску с видимым спокойствием, не поглядывала на Гену.

Я пожал плечами и ответил:

— Уже скоро она полетит к Луне, как я сказал. В процессе полёта сделают несколько корректировок траектории. Состоится девять или десять сеансов связи станции с Землёй. Расчётная дата прилунения — третье февраля.

— В этот четверг, — произнёс Черепанов.

— По плану, на высоте семьдесят пять километров над поверхностью Луны по сигналу с радиовысотомера отделятся два навесных отсека станции и включится двигательная установка, — процитировала мой конспект Иришка. — Маршевый двигатель обеспечит гашение скорости относительно поверхности Луны до нескольких метров в секунду. После чего он выключится. Дальнейший спуск произойдёт в режиме парашютирования. Направление движения откорректируют сопла контрольно-тормозной двигательной установки.

Тюляев не увидел мою ухмылку. Потому что он не спускал глаз с лица моей двоюродной сестры.

Иришка снова наколола горошину — отправила её себе в рот.

— Мальчики, как вы думаете, — сказала Надя-маленькая, — на этот раз-то у нас получится? Мы сядем на Луну?

Лукина пожала плечами, тряхнула локонами волос.

— Прогнозы хорошие, — сказала она. — Я почти не сомневаюсь, что уже на следующей наделе наша советская станция впервые в мире совершит мягкую посадку на Луне. Прогнозируют: это случится на западном краю Океана Бурь, к северо-востоку от кратера Кавальери.

Иришка не удержалась — победно посмотрела мне в глаза: вчера вечером она лишь с пятого раза безошибочно выговорила записанное мною в конспекте название лунного кратера.

— Откуда вы всё это знаете? — спросил Тюляев.

Лукина сделала отработанное вчера движение плечами и сказала:

— Геннадий, это неуместный вопрос. Мы поделились с вами конфиденциальной информацией. Ваше дело: верить нам, или нет. Но источник этих сведений мы с Василием вам, разумеется, не назовём. Можете нам не верить. После третьего февраля убедитесь в правдивости наших слов. Лично я считаю, что попытка станции «Луна-9» обречена на успех. Советский Союз снова подарит миру сенсацию. На этот раз мы всем покажем первую фотографию Луны, сделанную непосредственно с лунной поверхности.

— Было бы здорово, — сказал Черепанов.

— Я тоже на это надеюсь, — произнесла Надя-маленькая.

— Так и случится, — пообещал я.

Тюляев кивнул — он будто бы согласился с моим утверждением.

Я отметил, что Гена вновь посмотрел на Иришку.

На мою двоюродную сестру посматривали и сидевшие за соседним столом парни. Лукина смотрела в свою тарелку — увлечённо охотилась на зелёные горошины.

Я чуть склонился в сторону Степановой и спросил:

— Надя, мне показалось, или тебя действительно заинтересовала тема космоса?

Надежда поняла на меня глаза, смущённо улыбнулась.

— Я люблю книги о космосе, — сказала она. — Приключенческие.

Надя говорила тихо, почти шептала.

— Какие, например? — так же тихо поинтересовался я.

Степанова дёрнула плечом.

— Разные…

Она взглянула на Черепанова — мне почудилось смущение в её взгляде.

— «Туманность Андромеды» я тоже читала, — сообщила она. — Это одна из моих любимых книг. Я её раз пять перечитывала. Давно. Вчера вечером снова прочла первые главы. После того, как увидела её в школе у Алексея.

Черепанов услышал её слова — он повернул голову и посмотрел в Надины глаза.

— Правда, что ли? — спросил он. — Пять раз?

Степанова будто бы смутилась, опустила глаза и кивнула.

— А я всё ещё не дочитал, — сообщил Лёша. — Сегодня дочитаю. Вечером.

— Вы знали, что роман «Туманность Андромеды», — сказал я, — это наш советский ответ на книгу американского фантаста Эдмонда Гамильтона «Звёздные короли»?

Черепанов и Степанова переглянулись.

Надя покачала головой, снова подняла на меня лицо и сказала: