— У меня?.. — она вскинула голову. — С чего ты взял?

Я усмехнулся, подбирая слова:

— Ну-у… у меня просто чуйка. Сильная. Ты же сама сказала, я знаменитый сыщик.

Я провоцировал её — буквально толкал на то, чтобы она мне поверила. А для неё это было сложнее всего — и одновременно так просто.

— Ты так говоришь, будто знаешь, как всё будет… — помотала головой Лиза.

— А ты будто не подозреваешь? — прищурился я. — Куда может привести такая дорожка.

— А что? Я хуже других? Я, может, тоже красиво жить хочу, — с некоторым вызовом проговорила она, выгнув спину, отчего простынка спала, обнажая налитую грудь. Но она ничуть не смутилась и совсем не торопилась поправлять этот покров, а поглядывала на меня, всем видом говоря, мол, посмотри, какая я.

— Это всё так, да только пока ты молодая… А потом?

Она задержала на мне взгляд, нахмурилась.

— А ты… Кто ты, Андрей Григорьевич? Ты же не просто милиционер, да?

Я усмехнулся.

— А кто у нас сейчас просто милиционер? В наше-то время. Так что обещай подумать над моими словами, договорились?

Она кивнула, медленно, понимающе. Тихо сказала:

— Спасибо. За всё. За чай… и за правду.

— Уезжай, пока не поздно.

И в этот момент я увидел её совсем другой. Какой она могла быть. Какой она уже была когда-то — и как могла бы стать снова. Только бы повернула. А я… я знал, что должен что-то сделать, чтобы на этот раз она выжила.

Мы сидели и пили чай, как давние друзья, Лиза успокоилась и даже повеселела, чувствуя неведомую ранее для нее поддержку. А я решил поспрашивать ее о мутных делах, что творятся в городе.

— Ты знаешь, Лиза, что в Нижнем Лесовске пропадают люди? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.

Она отвела взгляд, скользнула им по полу, выдохнула медленно, будто внутри какая-то тяжесть её давила.

— Что молчишь? — подбодрил я. — Мне можешь довериться. Всё, что скажешь — останется между нами.

— Знаю, что пропадают… Все знают, — сказала она негромко. — Только никто об этом сильно не говорит. Боятся чего-то, опасаются. Власти — молчат. Милиция делает вид, что всё в порядке. А люди… они исчезают, и все, в основном, в районе Чёрного озера. Всегда там.

Такого ответа я и ждал, а потому бровью не повёл и продолжил.

— Ты откуда это знаешь?

— Да кто же не знает? Только вот недавно на одном из этих… вечеров. Ну, ты понял. — Лиза покосилась на меня, а затем кивнула на маленькое занавешенное оконце, за котрым раздавлись звуки гулянки, и щеки у неё чуть покраснели. — Когда они там выпивают, обсуждают всякое между собой, откровенничают… Я сидела рядом, молча. А у женщин-то ухо острое.

— Кто — они?

— Шамба, Мещерский. Ещё один был, не знаю кто. В тени сидел, только голос помню — грубый такой, прокуренный… как будто камнями по стеклу скребёт. Они говорили как раз про озеро. Смеялись. Радовались, что народ туда носа не суёт. Словно так и надо.

— Вот как? — удивленно кивнул. — А что именно обсуждали?

— Не разобрала. Они шептались, бокалами звенели, да всё с подколками. Только один сказал: «Главное — чтобы туда никто не совался. Остальное само решится». А другой ответил: «Так народ и не сунется. Само место отпугивает.»

— Значит, они знают, что там творится?

— Наверное… — Лиза поёжилась. — Ты, пожалуйста, Андрей Григорьевич, не говори, что это я сказала. Они улыбаются, шутят, водку пью… но я видела, как Шамба смотрит, когда кто-то ему перечит. Я их боюсь. А Мещерский… Он может улыбаться тебе в лицо, а потом…

— Убить? — спросил я, глядя на неё в упор. — Может, пропавшие люди как-то связаны с ними?

Она вздрогнула.

— Нет-нет. Я не знаю. Может, и связаны, утверждать не буду. Но то, что в нашем городе могут просто исчезнуть некоторые, такие как я, это запросто. И никто искать не будет. Ни семьи же, ни связей, ни привилегий.

Я откинулся на спинку скамейки.

— Слушай, Лиза. Это все очень странно. Я здесь, чтобы с этим разобраться. Ты сможешь для меня разузнать больше? Про Чёрное озеро и про всё, что здесь творится.

Она на секунду будто онемела, только приоткрыла рот. Наконец, выдохнула:

— Как?

— Ну, просто продолжай слушать, и, если будет что-то интересное, расскажешь.

Она снова остановила на мне внимательный взгляд. Потом кивнула.

— Смогу. Я и сама хочу уехать отсюда, особенно после твоих слов. Только пока не могу. Лето — сезон, деньги идут. А уехать — дело затратное, надо накопить сперва. К осени, может, получится. Я хочу начать нормально, как ты сказал. Без этой всей… дряни.

— Лучше уехать сейчас, — высказался я, жертвуя своим новоиспеченным агентом. — Чем потом.

Она качнула головой.

— Я не из тех, кто прыгает, не зная, где приземлится. Я привыкла твердо стоять на ногах. Ещё немного, и смогу. А пока… я помогу тебе. Всё, что услышу, скажу. Только ты меня прикрой. Если что.

Я посмотрел на неё, и что-то в груди сжалось. Было бы у неё чуть по-другому… может, она бы и не погибла в той жизни. Может, теперь у нас шанс переписать судьбу.

— Договорились, — тихо сказал я. — А пока давай выпьем еще по кружечке чая, пусть все думают, что мы нашли общий язык.