Клов кивнул, словно благословлял её на этот поступок. Исса посмотрела на рабыню, которая почему-то сразу стала доверять северянину и жалась к нему, как перепуганный котёнок, ни на кого не смотря и ничего не замечая.

— Береги её. И не отпускай к другим рабам, пока меня не будет. Держи возле себя.

Клов снова молча кивнул. Исса выбежала из библиотеки и направилась к двери, которая за последние сутки стала ей родной. Подойдя к комнате Ниова, она вначале прислушалась, потом аккуратно толкнула дверь.

Ниов неизменно лежал на своей постели. Исса выставила рабов, которые караулили и следили за состоянием больного. Тут же в углу кемарил и лекарь — она потрясла его за плечо и отправила отдыхать в гостевые покои.

Супруг безмятежно спал. Да — именно супруг. С недавнего времени её стала переполнять гордость и благодарность оттого, что бесстрашный израненный воин был её супругом. Она села рядом и уронила тяжелую от мыслей голову на подушку. Его лицо было рядом. Шрамы воспалились, а веки подрагивали. Исса хотела дотронуться до его подбородка, щёк, лба — но боялась сделать больно. Как много раз он был так близко! Как много раз он робко касался её — а она не отвечала!

Она водила пальцами над его кожей, не касаясь её и пытаясь сосредоточиться на стихии воздуха. Усилием она делала воздух вокруг него прохладнее. И этого усилия уже не хватало на то, чтобы прогнать слёзы, которые заливали его подушку. Это было прощание. Завтра она будет касаться чешуи ящеров, а не израненных щёк супруга.

Дворец проснулся, но Исса не вышла к завтраку. Не выбежала к отцу. Не тосковала на подушке у раненого Ниова. Не метала гневные взгляды в Ранаяра. В то утро Дайберг умер.

Цедрог не просто орал — силой своего голоса он сотрясал стены, воздух и сам небесный свод. Авит покорно стоял перед ним, опустив голову и разыгрывая неведение. В паре шагов от него стоял и Клов, безмолвный, как могучая северная скала. Чуть сзади от него притихшая Мирта теребила край его плаща. Авиту думалось, что ей сейчас было проще всего — девочка привыкла к наказаниям и выговорам. А на этот раз они и вовсе относились не к ней.

Владыку было не остановить:

— Куда она ушла? В Чёрные кряжи? Ты-то знаешь, книжная морда, куда делась моя дочь! — Визгливый монарх погрозил пальцем перед лицом Авита, потом подскочил к Клову и продолжил свою тираду. — И ты, дикарь с шерстолапьими мозгами, тоже знаешь, я уверен, знаешь, где моя дочь! Думаешь, я из тебя не выбью правды? Думаешь, я войны боюсь? Нет, твоя родина далеко, и здесь никто не придет на помощь.

Он снова стал ходить туда-сюда, а полы его кафтана вились за ним, словно кобры, раскрывшие капюшоны в момент броска.

Надо было видеть лицо Перивса! Молодой наследник даже казался выше обычного — так гордо он вытянул шею и выпятил грудь. Авиту приходилось делать над собой усилие, чтоб не сбить чем-нибудь увесистым этот его надменный вид.

Ранаяр стоял шагах в пяти от кронпринца. На лице его был такой вид, словно от Перивса несло псарней. Когда Цедрог немного успокоился, вступил Ранаяр, чем очень удивил Авита.

— Владыка, не гневайся. Позволь сказать. Твоя благородная дочь — а в её благородстве усомнится лишь глупец — по своей природе склонна к спасению ближних. И к спасению не из чувства долга, а из сострадания.

Похоже, если Ранаяр и мог сказать что-то дельное, то начал слишком уж издалека. Потому что Цедрог повернулся на каблуках сапог и сделал два шага, оказавшись прямо перед Ранаяром.

— Наша уважаемая северная птичка защебетала на другой лад! — Потом скривился и посмотрел на грудь Ранаяра, где блестел кронградский знак солдатского отличия. — А пёрышки-то, я гляжу, у нашей птички теперь сызнова рубиновые! Купили нашу птичку орденом, вот она и поёт, как ей выгодней.

— Владыка, государь мой и будущий родич! Где моя выгода? Твоя дочь, вероятно, задумала новую интригу, вот и скрылась. — И прежде, чем Авит смог повлиять на ход разговора, Сиадр добавил. — Да вот, хоть у брата спросите. Он не может прийти по вашему зову по болезни, но вы можете прийти к нему ради дочери.

Ледяная молния полоснула Авита изнутри — ведь Ниов ещё не знает! Авит и Клов дали слово не говорить даже Ниову, что Исса отправилась туда. А Мирте достаточно было приказать молчать, ведь она рабыня.

Цедрог повернулся к двери и сделал жест своим стражникам. Они тут же стали по обе стороны Авита и Клова. Мирта испуганно отшатнулась от конвоя и расплакалась. Раздражённый правитель прикрикнул на нее:

— Замолчи! Я приказываю тебе не реветь.

Но тут Авит осмелел:

— Моей рабыне приказываю только я.

Цедрог не вступил в перепалку — только скривился и отвернулся. Дворец сотрясали шаги странной процессии: впереди шёл сам владыка, за ним — Перивс и Ранаяр, а следом — Клов и Авит под конвоем. То к одному, то к другому северянину жалась несчастная напуганная девочка — Исса не велела её оставлять одну, поэтому Мирте сегодня досталось ни за что.