Ему зааплодировали. Он неоднократно слышал такую реакцию: понимал, как ее добиться, знал, как перейти от шуток к призывам, как от проблесков пафоса — стыдливо спрятаться в иронию. Черчилль продолжил.

— Можете не верить, но главный результат, который меня искренне порадовал, — это минимальное число голосов за коммунистов! Несмотря на их победы на фронте, вопреки активной агитации среди рабочих, даже несмотря на то, что многие ученые и представители творческой интеллигенции сочувствуют сталинистам… Я сейчас скажу банальность — мне сегодня нельзя! В коммунистических странах — выборов как таковых нет. Все зависит от прихотей первого лица. А по моему глубокому убеждению, насколько бы умным и непогрешимым ни был лидер государства, его власть следует ограничивать. В нашем свободном мире — выбор есть, и так должно быть всегда. Людям свойственно ошибаться, но они должны иметь механизм для исправления ошибок. Это и есть демократия. Это и есть наш образ жизни. Поэтому поздравляю моих оппонентов — но не врагов!

Один журналист, не сдержавшись, воскликнул:

— Как вы, человек, выигравший войну, чувствуете себя после этого решения народа?

— Ради этого мы и воевали, господа! — ответил Черчилль. — Ради этого мы и воевали, — повторил он, сходя с трибуны.

Он еще будет шутить о своем сопернике, который сейчас принимал поздравления: «К зданию британского парламента подъехало пустое такси, из которого вышел Этли». Он еще поразит весь мир термином «железный занавес» во время знаменитой Фултоновской речи. Он еще напишет и издаст свои мемуары о Второй мировой войне.

Но через шесть лет Черчилль вновь вернется и возглавит правительство. Опыт с «пустым» премьер-министром британцам придется не по душе.

Сидя в автомобиле, Уинстон Черчилль, ставший четыре года назад во второй раз премьер-министром Великобритании, задремал.

Ему приснилась церемония вручения Нобелевской премии по литературе. Затем он попадает в зал, где ожидает короля Швеции Густава IV Адольфа, но вместо него выходит королева Великобритании. Она, еще совсем девочка, говорит: «Выбирайте, господин Черчилль, или Орден Подвязки и титул „сэр“, который я вам вручила, или Нобелевская премия». И протягивает к нему два кулака — он должен ударить по одному из них, определив свою судьбу.

Во сне Черчилль действительно слегка ударил ладонью сразу по обеим рукам королевы. И вдруг ощутил, как его со всех сторон трясут.

— Уинстон! Просыпайся! Приехали! — обращалась к нему жена Клементина.

— Уинстон! Время выходить! Вас ждут! — говорил Энтони Иден, заместитель премьер-министра.

— Куда мы приехали? Кто меня ждет? — протирая глаза пальцами, гневно спросил Черчилль.

Присутствующие в машине многозначительно переглянулись.

— Королева ждет! — ответила жена.

— Она готова принять вашу отставку, — с притворной грустью сказал Иден.

— Когда я на такое соглашался? — с искренним удивлением спросил Черчилль.

Но заметив, как любимая Клементина сжала губы, он все вспомнил. Да, несколько инсультов и пережитый частичный паралич сказывались. Но это не значит, что ему совершенно отшибло память. Вчера они буквально вытрясли из него эти слова — согласие на отставку, которой давно ждали.

Более того, Черчилль даже продиктовал письмо для королевы с этой просьбой. Кто же его писал, а? Как звали ту стенографистку, которая составила одно из важнейших писем в его, Черчилля, жизни? И совершенно без возражений! Как она могла!

Уинстон наклонился к жене и спросил, как ему показалось, шепотом:

— Как имя той девушки, которой я вчера диктовал?

— Во-первых, это был мужчина. Ты уже запугал всех девушек своим видом и привычкой беспричинно орать. А, во-вторых, даже не думай! — ответила Клементина.

— О чем не думать? — поинтересовался ее муж.

— Даже не думай увольнять секретаря! Он оказал тебе услугу! А сейчас выходи. Ты должен это сделать — попрощаться с королевой и официально представить ей своего преемника.

Энтони Иден подчеркнуто вежливо склонил голову, чтобы скрыть довольную улыбку в седых усах.

— И не думай сбежать, Уинстон! Есть документ, и я тебе не позволю, — предупредила Клементина. — Да и не так быстро сейчас бегаешь!

— Что ж, если жена говорит, порядочный муж должен идти даже на казнь, — проворчал Черчилль, с трудом выбираясь из машины.

По коридорам дворца его сопровождали четыре человека. Двое из них вели премьер-министра под руки. «Они такие молодые и самоуверенные… Не пройдет и 50 лет, как они станут такой же старой развалиной», — думал Уинстон.