Подготовкой кадров для СГС занимались курсы окружных полицейских школ, в которых за две-три недели из групп по 200–300 новобранцев – бывших полицейских, четников или солдат – готовили будущих стражников. Попытаемся определить, каковы были размеры денежных выплат рядовому, унтер-офицерскому и офицерскому составу СГС. Интересно также сравнить доходы военнослужащих СГС, приведенные в приложении к Указу о ее основании, с доходами военнослужащих РОК [167] . Доходы офицерского звена РОК значительно превосходили денежные выплаты офицерам СГС, выплаты унтер-офицерскому составу были почти одинаковы, а рядовые СГС получали значительно больше, чем рядовые РОК. Это не может не свидетельствовать о том, что, натолкнувшись на нехватку желающих среди простых сербов надеть форму стражников, правительство М. Недича пыталось решить эту проблему щедрыми материальными выплатами. Денежные выплаты оказывались особенно заманчивыми для сербских беженцев из краев вне недичевской Сербии, которым пришлось покинуть свои дома без имущества и которые целиком зависели от помощи сербского Красного Креста. И все же даже указанный дисбаланс в оплате не был достаточным для увеличения привлекательности «добровольной» службы в стражниках. Чтобы дополнительно стимулировать молодежь вступать в ряды СГС, стражникам ускоренно предоставляли более высокие звания, что привело к крайне необычному соотношению унтер-офицеров и рядовых в недичевских вооруженных силах к концу 1943 г. В СДК на 1 офицера приходились 17 унтер-офицеров и 21 солдат, в СГС на 1 офицера приходились 8 унтер-офицеров и 7 солдат, а в Сербской пограничной страже на 1 офицера приходились 20 унтер-офицеров и 4 (!) солдата. Дополнительным стимулом служили также выплаты раненым (600—2 000 динаров) и членам семьи погибших членов СГС (10–20 тыс. динаров). За успехи в борьбе против партизан, кроме повышения в звании, в качестве награды могло также выплачиваться денежное поощрение.

Денежное довольствие военнослужащих РОК в Сербии в 1942 г. (динары)

Денежное довольствие военнослужащих СГС в Сербии в 1942 г. (динары)

Еще более очевидным размер заработной платы стражников СГС становится при сравнении с ежемесячными доходами других жителей Сербии: пенсия учителя гимназии – 600 динаров, младший чиновник Министерства просвещения – 1100 динаров, рабочий на государственной фабрике – 1600 динаров, младший чиновник полиции Белграда – 1800 динаров, учитель гимназии – 1860 динаров, рабочий-железнодорожник – 2100 динаров. В начале 1942 г. в Белграде можно было снять комнату за 275 динаров в месяц, а 300 динаров в месяц хватало для скудного питания одного человека (яйца, топленый жир, кукурузная крупа, фасоль, эрзац-кофе, вино, сезонные фрукты и овощи) [168] .

Первым же заданием СГС была охрана сети железных дорог в районе реки Ибар, где был сконцентрирован ряд рудодобывающих предприятий. Ликвидация последствий восстания осени 1941 г. шла на мостах, железнодорожных станциях и разъездах, поврежденных в результате партизанских диверсий. При этом части СГС в отличие от СДК имели значительно менее высокий уровень идеологической обработки («сознательности»), а среди офицеров СГС всех уровней в отличие от офицерского корпуса СДК господствовали симпатии к движению Д. Михаиловича. Как следствие, части СГС могли быть успешно использованы лишь для гарнизонной службы и вспомогательных действий в рамках более крупных операций по зачистке. Практически невозможно было использовать СГС для борьбы против организации Д. Михаиловича, в то время как в случае необходимости СДК мог успешно выполнять и эти задачи. Офицеры СГС неоднократно отстранялись от командования и даже направлялись в лагеря за установление неформальных связей с ЮВвО.

СГС, в которую влились все военизированные отряды, подчиненные правительству М. Недича, почти сразу же после образования была выведена из-под его контроля и командования. Уже спустя три дня СГС перешла под командование А. Мейснера. Если раньше части сербской жандармерии организовывали помощь частям вермахта по приказу руководства, подчиненного М. Недичу, то теперь проведение операций против партизан оказалось полностью в руках высшего руководителя СС и полиции в Сербии. Даже о предоставлении личной охраны и охраны объектов правительство М. Недича было вынуждено просить. При этом денежные выплаты, вещевое довольствие и продовольственные пайки продолжали поступать из средств недичевского правительства. Чтобы отдалить М. Недича не только от принятия решения по использованию частей СГС, но и от кадровой политики, в августе 1942 г. была установлена должность начальника сербской государственной безопасности, которую занял проверенный кадр СД – Д. Йованович, занимавший одновременно и пост начальника столичной полиции. Именно он (с согласия А. Мейснера) принимал с тех пор решения о назначении офицеров на должность, повышении в звании, увольнении и уходе на пенсию. И тем не менее среди офицеров СГС было сравнительно много лиц из рядов довоенной королевской армии, с симпатиями относившихся к М. Недичу. Для дальнейшего ослабления СГС из ее состава в октябре 1942 г. была выведена руководимая подполковником Людевитом Погачаром пограничная стража, которая в качестве отдельной организации была подчинена Министерству финансов в правительстве М. Недича. Эта часть СГС фактически была демилитаризована, ее чиновники выполняли по большей части таможенные функции и не могли быть в полной мере задействованы для укрепления авторитета правительства. С середины 1942 г. и до конца 1943 г. М. Недич путем постоянных жалоб и петиций военным властям с особым упорством боролся за то, чтобы СГС вновь была подчинена ему в качестве необходимой меры для пацификации Сербии. Однако этому последовательно противились представители ведомства Г. Гиммлера. Не удалось М. Недичу добиться от немецкого командования и разрешения на включение в состав СГС частей СДК, которые он также хотел поставить под свою команду [169] .

В качестве меры по защите чиновников правительства М. Недича и местной администрации немецкий комендант Сербии П. Бадер предпочел предпринять другие шаги. С 22 ноября 1942 г. каждое убийство или ранение бойца военизированных отрядов МВД или другого чиновника администрации каралось расстрелом десяти (или за ранение – пяти) заложников, а каждый крупный акт саботажа против правительственных организаций карался расстрелом ста заложников [170] . Кроме того, было официально запрещено брать в качестве заложников чиновников государственного аппарата и членов их семей. Сербской полиции (т. е. в данном случае СГС) было предоставлено право самим «набирать» заложников и при уведомлении немецких властей проводить акции возмездия (расстрелы заложников) [171] . Стоит отметить, что эти полномочия не были связаны с новым обострением партизанского движения в Сербии, а были, скорее, индикатором его ослабления. Стабильная ситуация, наладившаяся в Сербии в 1942 г., позволила в 1943 г. переложить большую часть обязанностей оккупационных немецких войск на местные части – СГС (свыше 13 тыс.), СДК (около 3,5 тыс.), РОК (около 5 тыс.) – и на болгарские оккупационные силы. В то время как численность болгарских оккупационных сил регулярно возрастала и составляла свыше 30 тыс. человек, численность немецких оккупационных сил в Сербии уменьшалась и в 1943 г. составляла менее 15 тыс. военнослужащих и 4 тыс. полицейских [172] . Стоит отметить, что среди полицейских значительную часть составляли несербские уроженцы Сербии [173] .

После поражения и ухода основных сил партизан из Сербии осенью-зимой 1941 г. и нескольких неудачных попыток прорыва в Сербию партизанских отрядов с территории НГХ партизанская активность в Сербии практически замерла. Единичными случаями стали диверсии на железной дороге и убийства одиночных солдат противника в городах. Самыми неспокойными для оккупантов были районы на юге Сербии, которые имели низкое экономическое значение и охранялись силами болгарских оккупационных сил. При этом наиболее опасным представлялся Первый южноморавский отряд, сформированный из Кукавицкого и Ябланичско-Пасьячского отрядов партизан. Это самое мощное партизанское формирование в Сербии в 1943 г. имело, по оценкам самих партизан, численность в 250 человек. При этом деятельность отряда, в основном, сводилась к «оборонительной тактике» (самоорганизации и уклонению от боевых столкновений с противником). Также партизанские отряды действовали в районе г. Топлица. Фактически это было следствием разочарования местного населения в четниках К. Печанца, в результате которого движение Д. Михаиловича не получило в этих районах особого развития. По-иному складывалась ситуация в районах, где движение ЮВвО получило больший размах. Там периодически возникавшие отряды партизан численностью до 100 человек уничтожались силами ЮВвО, контролировавшими труднодоступные районы. Общая численность партизан к середине 1943 г. в Сербии составляла, по партизанским же оценкам, всего 1200 человек, рассредоточенных небольшими отрядами и боровшихся за собственное выживание в условиях двойного давления – со стороны оккупационных сил с их сербскими союзниками и отрядов Д. Михаиловича [174] .

При этом силы Д. Михаиловича достигали значительной численности, хотя и были пассивны по отношению к оккупационным войскам. По оценкам югославских коммунистических историков, опиравшихся на немецкие, четнические и партизанские оценки, численность отрядов ЮВвО в Сербии в 1943 г. колебалась в районе 20 тысяч человек. При этом между полевыми командирами движения Д. Михаиловича и местными командирами частей СГС отношения были достаточно напряженными, хотя и не столь враждебными, как между англофильски настроенными офицерами ЮВвО и идеологически непримиримыми руководителями СДК. Гестапо и Специальная полиция уже выловили большинство открытых сторонников ЮВвО в СГС. И все-таки для действий против представителей ЮВвО оккупанты предпочитали использовать в городе полицию, а вне его – части СДК и РОК. Речь шла не только о том, что в СГС, как и в ЮВвО, с нетерпением ждали прихода на Балканы англо-американских союзников. Совместные боевые действия против партизан сближали СГС и ЮВвО, причем среди офицеров-стражников было немало легализованных четников, часть которых поддерживала конспиративные связи с местными командирами ЮВвО. Связи эти были особенно интенсивны в приграничных районах, способствовали более успешной борьбе против партизан и освобождали СГС от сложнейшей задачи – патрулирования труднопроходимых участков гор в пограничье Сербии, Черногории и Боснии. Лишь в отдельных случаях, когда речь шла об объектах особой важности, для патрулирования горных и малопроходимых районов весной 1944 г. были созданы особые отряды числом около 150 человек, формировавшиеся на кадровой основе СГС, но по модели частей легальных четников, с предоставлением командирам отрядов званий и полномочий воевод. Один такой отряд, «Генерал Недич», под командованием Б. Михаиловича с апреля 1944 г. охранял горные подходы к сеньско-ресавским рудникам, с мая 1944 г. к нему присоединился и другой отряд, «Ресава-Раваница», под командованием Д. Майсторовича [175] .

Немецкое командование в целом положительно оценивало деятельность правительства М. Недича и установившийся в Сербии уровень безопасности. После того как 25 июля 1943 г. в Италии был смещен Муссолини и к власти пришло правительство Бадольо (начавшее закулисное маневрирование в сторону США и Великобритании), немцам пришлось пересмотреть свою политику по отношению ко всем покоренным странам и союзникам, в особенности в Южной и Юго-восточной Европе. В августе 1943 г. из Фессалоник (Греция) в Белград было перенесено командование Юго-Восток (контролировавшее немецкие силы на всех Балканах). Во второй половине сентября 1943 г. сербскому премьеру (по его личной просьбе) удалось встретиться с высшим руководством рейха – Гитлером и Риббентропом. Хотя в целом эта встреча не дала особых результатов, в отношении СГС и СДК значительные изменения все-таки произошли. В феврале 1946 г. на допросе у следователя государственной безопасности титовской Югославии М. Недич припомнил, что встреча с Гитлером произошла 18 сентября 1943 г. и длилась около 15–20 минут. На ней М. Недичу из всех поставленных вопросов (о расширении территории Сербии и увеличении полномочий сербского правительства) удалось получить лишь одно разрешение: разрешение увеличить СДК и СГС и взять их под контроль сербского правительства [176] .