— Когда это я целую банку съедал? — возмутился я.

Чуть было не сказал — я что, Карлсон? но успел придержать язык. Брякнешь, а потом придется сказку писать. А я к тому, кто живет на крыше, отношусь крайне сдержанно.

— Мне Ольга Николаевна сказала — дескать, Ваня варенье клубничное любит, по баночке за один присест может съесть. Я у соседки баночку и купила. Думаю — понравится, так еще возьму.

Ишь ты, оказывается, хоть в чем-то вкусы Ивана Чернавского и мои собственные сошлись. Уже хорошо.

Анька, между тем, переложила в вазочку едва ли треть банки.

— Чего так мало?! Как украла! — возмутился я.

— Елена Георгиевна обещала завтра на чай прийти, — строго сказала девчонка, — Она тоже обмолвилась, что любит клубнику! А вы, Иван Александрович, терпите. Мужчинам сладкое вредно есть. — Утаскивая банку на кухню, Анька хихикнула: — Елена Георгиевна не только ваша невеста, но и моя учительница. Подхалимаж, в разумных пределах, бывает очень полезен!

Вот ведь, мартышка. Но раз для моей невесты приберегла — понимаю, не осуждаю.

Вернувшись, Анька уселась и спросила:

— А знаете, Иван Александрович, что половина гимназисток Елене Георгиевне завидует?

— С чего вдруг?

— Н-ну, странные же существа эти мужчины, — стрельнула гимназисточка глазенками. Не иначе — кокетничать учится. — А вы, вроде бы, не самый глупый из них.

— Из-за меня, что ли? Из-за романтического предложения? — удивился я, на секунду отвлекаясь.

— Не только, — весело отозвалась Анька, утаскивая у меня из-под носа оставшуюся клубнику. — Вы же у нас герой. Еще говорят, что красивый. Но это точно, что льстят. Как по мне — ничего особенного.

Ах ты, маленькая… козлушка. Не кокетничала, а внимание отвлекала, чтобы варенье стащить.

— Могла бы соврать, — проворчал я, пытаясь вернуть клубнику себе. Но Анька вцепилась в край вазочки — не отберешь, пришлось проявить благородство и уступить.

Я-то себя красавцем не считаю, но возможно, сейчас иные эталоны красоты. А Анька, деловито сооружая бутерброд из куска хлеба и варенья, пропустила мою реплику мимо ушей, но уточнила:

— Молодой, богатый. К тому же — модный писатель нынче. Я тут узнала — некоторые барышни специально мимо нашего — вашего дома ходят, чтобы на вас посмотреть. А еще спрашивают — зачем вы себе козу завели? Для вдохновения?

— Для вдохновения я себе Нюшку завел, — хмыкнул я, называя девчонку тем именем, которое давно не использовал. Заслужила. Могла бы, между прочем, варенье оставить мне. У меня работа нервная, нужно восстанавливать силы. — А про козу сама придумывай.

Анька ответила не сразу, потому что откусила изрядный кусок хлеба с вареньем — не враз и в рот влез. Прожевав, сообщила:

— А я и придумала. Если вас ждать — состариться можно. Сказала, что в Москве все приличные гимназистки собственных коз имеют. К тому же, нынче модно сельским хозяйством да животноводством заниматься. Надо быть ближе к простым людям. А заодно и к живности всякой.

— И как, поверили? — удивился я, утаскивая к себе вазочку с оставшимися в ней двумя крошечными ягодками и каплей сиропа.

— Вначале не поверили, но я на перемене домой сбегала, письмо от Мананы принесла, показала. А Манана — она не просто гимназистка московская, а еще и княжна, пусть и грузинская. Теперь верят. Ваня, а принести еще варенья?

— А Елена Георгиевна?

— Она после четырех придет, не раньше. Я завтра после уроков забегу, куплю. Сколько банок брать? Десять хватит?

— Фи.

— Поняла. Куплю все, что есть.

[1] Автор честно признается, что хаживает по ночам к холодильнику. А кот — по ситуации. Если крепко спит, не пойдет. Но если его разбудить, то обязательно составит компанию, не бросит.

Сегодня мы с Анькой чуть не проспали. Спасибо нашей бородатой подруге, напомнившей, что ее пора кормить, а нам разбегаться — одному на службу, а второй на учебу.

А тут обнаружилось, что дрова вчера позабыли в печку сложить, воды нет и все прочее. Ладно, что чугунок, в котором кухарка-гимназистка варила щи достаточно большой, а позавтракать можно и первым блюдом. Но быстренько посовещавшись решили, что щи оставим на обед, а нынче перекусим яичницей. Я только за!

А в первую очередь пришлось кормить козу. Козы — святое! Святее только коты, но они сверхсущества.

Пока Аня бегала кормить подружку, затапливала печку, хозяин вынес помои и принес воды с колодца.