Нащупав на разгрузке одну из двух гранат, парень опустил подрагивающий палец на триггер.

«Мы хотя бы выиграли немного времени…» — ноктюрн закончил с трупом безопасника, который даже отдалённо перестал напоминать человека. Сеньор как лежал без движения, так и продолжал лежать, так что всё внимание супермутанта прикипело к Торну, в оба глаза глядящему на изуродованную морду чудовища.

Он не отводил взгляда, и это, похоже, вывело тварь из себя настолько, что она даже попыталась заговорить, плюясь кровью, осколками зубов и какой-то слизью.

— Фатум, чело… кзх-зх-зх, фатум, человек! — Уже не речь, но бурлящее, каркающее шипение вырвалось из глотки ноктюрна, сделавшего первый неуверенный шаг в сторону последнего противника. Противника, который не представлял ни малейшей угрозы. — Дитя вернётся домой, и не вам этому противиться!

Мутант метнулся вперёд так быстро, что Торн не успел активировать гранату. Будь он чуть смелее — и времени бы хватило, но всего лишь секунда колебаний, и парень уже упустил свой шанс. Ноктюрн просто схватил его за запястье, сжал и потянул, дробя кости и вынуждая уронить цилиндр, могущий быстро всё закончить.

Щелчок хвоста о бетон — и последняя его граната улетела с крыши, лишив парня последнего существенного для супермутанта аргумента.

Тварь разжала пальцы, и правая рука Торна, взрываясь болью, повисла плетью. Но левая всё так же лежала на рукояти валяющегося на крыше вибротесака. Ноктюрн отчего-то не стал бахвалиться силой, как с Гробом, и предпочёл не поднять человека на уровень своих глаз, а наклониться самому.

И по этой причине у «незадачливого эгоиста», коим Торн хотел считать сам себя, появилась возможность. Не особо перспективная, но попытаться ранить, а если повезёт — то и прикончить злейшего врага он мог.

Разумный, опасный ноктюрн, подобных которому даже в фантастических фильмах не показывали. А ведь это само напрашивалось. Могли ли корпораты, — синоним властей, — намеренно пресекать все попытки распространить такие сюжеты?

Могли. Это вполне в духе ворочающих миллиардами ублюдков…

Мутант тяжело дышал, а его глаза, эти две точки с белыми, сейчас налитыми кровью склерами и чёрными зрачками, очень сильно походили на человеческие. Но вот выражение в них принадлежало животному. Как и сказал тогда Лузга, каким бы умным ни был ноктюрн, прежде всего он остаётся животным. Опасным, но животным.

Ничего человеческого в гуманоидном чудовище не было, и вблизи это стало ясно особенно отчётливо. Ноктюрны — не люди. Ноктюрны — чужаки. Вырастающие из плоти и крови людей, но остающиеся при этом совершенно чуждыми своим «прародителям».

Даже продемонстрированная им способность к общению ничего не поменяла, да и не могла поменять.

В отчаянной попытке Торн сомкнул ладонь на рукояти тесака, выбросив вперёд левую руку. Ноктюрн, к вящему удивлению парня, словно испугался и попытался отшатнуться, но одна из его ног подкосилась, и тварь начала заваливаться на бок. Вибротесак же уткнулся в осколок костяной пластины, соскользнул, оставляя на окровавленной поверхности глубокую борозду — и по самую рукоять вонзился мутанту чуть пониже брюха.

Тварь вместо того, чтобы тут же умертвить жертву дико взвыла и затряслась всем телом, соскользнув с лезвия и рухнув на спину. В процессе мутант «хрустнул» собственной же ногой, а его могучий хвост, в последний момент попытавшийся хлестнуть обидчика, прошёл мимо, оставив сеть трещин на бетоне.

Торн же, собрав последние крупицы таящихся в обычном человеческом теле сил, заставил себя податься вперёд, навалившись на мутанта сверху.

И ударил. Первый раз, второй, третий. Он бил изо всех сил, не особо глядя на то, куда целился. Крошились костяные пластины, брызгали кровью свежие раны, отовсюду сочилась слизь… ноктюрн же трепыхался и изворачивался, словно выброшенная на берег рыба, и не предпринимал ни малейшей осознанной попытки просто проломить обидчику грудину или свернуть шею.

Торн к этому моменту уже практически лежал на ноктюрне, из последних сил ковыряясь вибротесаком в ранах твари. Чёрная кровь хлестала из них, оседая на бетоне, комбезе и коже парня там, где не выдержала броня. Из-за отсутствия расплавившегося в начале стычки шлема едкая жидкость то и дело попадала в глаза, затягивалась в раздуваемые на выдохе ноздри и стекала по губам, вызывая всё усиливающееся жжение.

В сознании Торн оставался не иначе как чудом, ведь даже хаотичные трепыхания этого монстра оставляли страшные увечья: трещали кости, рвалась плоть, рассекались мышцы и лопались органы, не выдерживая ударов. Любой другой человек давно бы уже погиб от болевого шока, кровопотери и ран, но что-то удерживало парня на этом свете. Желание или пресловутый Фатум, которому стало угодно избавить мир от чудовища — неизвестно.

Торн не умер даже тогда, когда совсем рядом громыхнул выстрел, а голова ноктюрна обдала всё вокруг ворохом плоти и осколков черепа.

Осев на подрагивающем трупе заклятого врага, Торн кое-как повернул голову и плавающим взглядом нащупал силуэт нового участника потасовки. Узнаваемые черты брони элитного спецподразделения внушили парню надежду… но если видел он уже плохо, то слышал достаточно чётко. Пока что.

— Подтверждаю: объект уничтожен. Выживших и свидетелей… — Грянул выстрел, и почему-то Торну показалось, что пальнули отнюдь не по ноктюрну. — … нет.