Шрифт:
Я уже неоднократно обращал своё внимание на весьма юморные названия магических конструктов, подчерпнутых мной в книге заклинаний Афанасия Никитина. «Гуси Рима» были этакой охранной сигнализацией, предупреждающей мага о постороннем вторжении в его «личное пространство». Ведь все же знают легенду [49] о том, как когда-то гуси спасли Вечный город [50] .
В общем, активировав заклинание, которое предупредит меня о появлении в кабинете главврача любого постороннего (хоть он меня всё равно даже не увидит), либо самой хозяйки, я постарался немного вздремнуть и хоть немного восстановить силы. Прошедшая ночка выдалась на редкость тяжёлой.
49
Легенда гласит, что гуси, обитавшие при храме Юноны в Риме, разбудили спящих римских солдат, тем самым предупредив их о нападении галлов и спасли город. Эта история, повествуемая Тит Ливием в «Истории от основания города», стала символом неожиданного героизма и важной частью римской культуры.
50
Рим — город, получивший имя «Вечный город» (лат. Urbs Aeterna, итал. La Citta Eterna) за свою богатую историю, культурное наследие и значительное влияние на мировую цивилизацию. Имя «Вечный город» впервые употребил римский поэт Альбий Тибулл в I веке до н.э., и его подхватили другие великие писатели, такие как Овидий, Вергилий и Ливий.
Пусть сон мой был чуток, но мне удалось неплохо выспаться до тех пор, пока в моей голове не раздалось громкое гоготание римских гусей. И тут Афанасий оказался верен себе — «звуковой сигнал» в виде птичьего гогота меня весьма позабавил. Не дёргаясь понапрасну, я приоткрыл один глаз, оценивая окружающую обстановку.
В кабине оказалось двое: Глория и крепкий седовласый Stabsarzt [51] с эмблемой Эскулапа [52] на полевой форме и багровым лицом любителя крепкой выпивки. А поскольку проблем со спиртом в медицинских частях вермахта не наблюдалось, то этот дядя мог предаваться своему любимому пороку в любое время.
51
Stabsarzt в Вермахте — это звание военного медика, соответствующее капитану медицинской службы. Это звание присваивалось врачам, занимающим штатные должности в различных медицинских подразделениях Вермахта, например, в госпиталях, полевых госпиталях, медицинских частях и штабах.
52
Эмблема Эскулапа — змея, обвивающая посох Эскулапа, которую в вермахте носили как отличительный знак на плечевых ремнях, погонах, и как нарукавную нашивку.
Он и сейчас страстно хотел выпить… Вернее, похмелиться после вчерашних вечерних посиделок с раненными офицерами — пациентами полевого госпиталя. Которым он же, собственноручно, и продал хорошую долю спирта. Это я мгновенно прочитал у него в голове, но еще раньше меня накрыло таким смрадом застарелого перегара, что впору было закашляться.
Состряпав невозмутимый покер-фейс, прожжённая ведьма лишь покосилась в мою сторону, а после принялась филигранно отчитывать своего подчинённого — любителя основательно заложить «за воротник». Некоторые из её оборотов на немецком я бы с удовольствием записал для памяти, поскольку раньше с такими ругательствами не встречался.
Физиономия медика-капитана всё сильнее и сильнее краснела, пока не сравнялась по цвету с варёной свёклой. Но он стойко терпел и не возмущался, поскольку этот залёт у него далеко не первый и, скорее всего, не последний. И именно от старой ведьмы полностью зависела его дальнейшая судьба.
Мой ментальный дар спокойно считывал эту информацию из головы выпивохи. Тля! Да у него даже мысли отдавали похмельным перегаром! Или это просто мои синестетические способности так реагировали на его алкогольный профессионализм? Я насильно притушил своё восприятие, чтобы не чувствовать всего этого смрада, и мне немного полегчало. Настолько противных ощущений мне уже давно не приходилось испытывать.
— Schnapsleiche [53] ! — прошипела напоследок рассерженной гадюкой Глория, выпроваживая штабс-артца за дверь.
Тот что-то невнятно бормотал в своё оправдание, божился, что больше ни-ни — ни капли в рот этой гадости не возьмёт, клялся, что это в последний раз. Но я, как и Глория понимали, что этого горбатого только могила исправит. Что он будет бухать до тех пор, пока, действительно, не щелкнет ластами.
И осталось ему не так уж и много — не смотря на внешнюю крепость, организм алкаша был уже основательно изношен. Такие как он обычно не переживают сорока лет, либо переживают этот рубеж, но ненадолго. К слову сказать, старая ведьма могла легко излечить своего подчиненного от этого пагубного недуга. Но не собиралась этого делать. Ведь каждый такой «разбор полётов» даровал ей малую толику сил. И я видел, как она тянет силы из этого алкаша. И таких алкашей под её «крылом» хватало.
53
Schnapsleiche (нем.) — шнапс + труп. Тот, кто очень сильно нажрался и соответственно выглядит.
Глория захлопнула дверь за медиком, провернула ключ в замке и повернулась ко мне:
— Приветствую вас, Месер! Я так рада, что вы обо мне не забыли…
Глава 21
Наша встреча меня весьма порадовала, как и то, что Глория так и не успела воспользоваться моим смертельным прощальным подарком для фашистов, который я оставил ей, отбывая на выручку деда в Берлин. Зараженная туляремией мышь до сих пор продолжала мерно посапывать в специальной коробочке где-то в подвале под кабинетом ведьмы.
Уходя, я не торопил Глорию срочно запускать болезнь в части и соединения вермахта. Я дал ей время разобраться со своими делами. Было лишь одно условие — успеть до наступления холодов. А до них было еще далеко. Так что я с облегчением выдохнул — ведь вместе с немцами погибли бы и пленные партизаны. Ну, если они, конечно, живы.
— Простите, Месер, но я не успела преподнести бошам ваш сюрприз… — Глория как-то предугадала моли мысли, хотя никаким ментальным талантом не владела.
Однако, когда на протяжении трёх сотен лет приходится выживать в магическом мире среди настоящих акул, поневоле станешь неплохим психологом и физономистом. Вот только направление моих мыслей она угадала не совсем верно.
— Наоборот! — Качнул я головой. — Всё складывается удачно! Было бы хуже, если бы ты уже выполнила моё поручение.
— А что случилось, Месер? — С удивлением взглянула на меня старая ведьма, которая в данный момент выглядела весьма молодо и аппетитно. Но я настолько устал за последние дни, что практически не реагировал на женские прелести. К тому же, у меня есть любимая женщина, которая ко всему тому, носит моего ребёнка. И это для меня очень многое значит!
— Тебе что-нибудь известно о партизанском отряде товарища Сурового? — спросил я Глорию. — Их должны были не так давно доставить в Покровку.