Я не понимаю.

Я пересекала Завесу бесчисленное количество раз. Дома, в Шотландии и во Франции. Я видела места, где Завеса пуста, там нет ничего кроме белой полосы, похожей на немаркированную бумагу. Но это совсем другое. Словно в одном месте наслоилось несколько Вуалей.

Я вспоминаю, что папа говорил про Мюриэля, как его разрушили и перестроили, как он принадлежал нескольким семьям и прожил несколько жизней. И внезапно вся эта запутанная сцена, которая накладывается друг на друга, обретает смысл. Потому что Вуаль не одно конкретное место. Это сборище воспоминаний, сшитых воедино, каждое из которых связано с призраком, его жизнью, смертью, воспоминаниями. Поэтому некоторые ее части пустые, к ним не привязаны призраки. Другие же наоборот — переполнены. Потому что Мюриэль принадлежит не единственному призраку. А нескольким. И у каждого своя история. И передо мной разворачиваются все сразу.

— У меня от всего этого болит голова, — сообщает Джейкоб, прикрывая один глаз, потому другой.

Он выглядит забавно, но это наводит меня на мысль. Я опускаю зеркальный медальон, и поднимаю камеру вместо него, заглядывая в видоискатель. Я перемещаю объектив туда-сюда, пока в фокусе не оказывается лишь одна версия дома. В ней я оказываюсь в шикарной комнате для сеансов, сплошь украшенной гобеленами и освещенной розовым светом. В другой я оказываюсь на грубо сколоченных деревянных досках, снизу доносится звон цепей. В третьей комнате жарко и темно, дым просачивается между половицами.

Я не знаю, откуда начать.

А затем хлопает дверь. Громко и близко. Я перемещаю фокус как раз вовремя, чтобы увидеть мужчину, который быстрым шагом идет по коридору и спускается вниз. Он бежит не от пожара, и на нем нет рабских цепей. Он в богато украшенном доме.

— Нет, нет, нет, — бормочет он, проводя рукой по перилам. — Всё пропало.

Я догоняю его, когда он сворачивает за угол, следую за ним в комнату с покерным столиком, фишки сложены маленькими горками перед опустевшими стульями.

— Всё пропало.

Резким движением он проводит рукой по столу, смахивая фишки. Они дождем падают вокруг него. Я подхожу ближе, и он оборачивается.

— Они всё у меня отняли, — рычит он, и я понимаю, что это мистер Журден, игрок, который потерял дом, а потом и жизнь.

В другой версии дома кто-то завывает, звук резкий и громкий. Он застает меня врасплох, и в эту секунду мистер Журден бросается вперед и хватает меня за плечи.

— Всё кончено, — стонет он.

И я забываю, что сжимаю камеру вместо зеркала, поэтому тычу ею ему в лицо, но ничего не происходит. Призрак смотрит на меня, а затем на объектив, и мимо него, на сияющую ленту в моей груди.

И в нём что-то меняется. Его взгляд темнеет. Зубы скрипят.

Еще секунду назад он был отчаявшимся человеком, потерянным в последних воспоминаниях. Но теперь он голодный призрак. Дух, жаждущий обрести утраченное. Я тянусь к зеркальному медальону, в то время как он тянется к моей жизни, и он мог бы добраться до нее первым, если бы ему не прилетело по голове ведерком с фишками. У Джейкоба отличный удар. Это дает мне время отстраниться и поднять зеркало между нами. Призрак затихает.

— Смотри и слушай, — говорю я, в то время как его глаза широко распахиваются.

— Узри и узнай, — говорю я, пока он покрывается рябью и истончается.

— Вот что ты такое.

Это словно некое колдовство. Заклинание. Скажи слова и призрак станет чистым, как стеклышко. Я тянусь к его груди и хватаю хрупкую нить внутри. Когда — то она была жизнью, такой же яркой, как моя. Теперь она исчезает в моей ладони, темная и серая, превращаясь в пыль. А вслед за нею исчезает и тускнеет мистер Журден, как и его версия Мюриэля.

Зрение расплывается, и становится трудно дышать. На мгновение, мне кажется, что это всего лишь тело посылает мне сигнал о том, что нельзя слишком долго оставаться в Вуали. А потом я вспоминаю про дым.

— Ух, Кэсс, — произносит Джейкоб.

И я вижу, как дым поднимается из-под щелей в полу, просачиваясь и сквозь стены. До нас снова доносится вопль, и я понимаю, что это не человек, а сирена, доносящаяся снаружи.

Я тянусь к завесе, но она не дается моим пальцам. Я пытаюсь снова, цепляясь за серую ткань между мирами, но Завеса держится крепко.

— Нет времени, — кричит Джейкоб, таща меня к лестничной площадке.

Мы бежим по ступеням, несмотря на то, что внизу гораздо жарче, и огонь пожирает дом. Дым жжет глаза и горло, и Вуаль дрожит и ускользает от нас. Еще шаг и вот уже весь дом в огне и люди кричат. Другой — вокруг темно. И я не знаю, в какой версии Вуали я сейчас с каждым последующим шагом, но я знаю, я не хочу быть здесь, когда горящее здание обрушится.

Мы добегаем до фойе, входная дверь открыта и еле держится на петлях. Снаружи я вижу, как весь Квартал пылает.