Трое патрульных вошли в ресторан через основную дверь — массивную, из красного дерева. Внутри — тишина, только музыка журчала под потолком из спрятанных колонок. Но атмосфера была наэлектризована.

В дальнем углу, возле окна, сгрудились человек пять: охранник — тот самый Лёха, уже пришедший в себя, официант с трясущимися руками, молодой повар в фартуке, кто-то из администрации и хостес. Все столпились возле столика, у которого спокойно сидел мужчина лет пятидесяти. Седой, подтянутый, а взгляд — ледяной. В руке бокал, перед ним тарелка, на столе — аккуратно сложенные салфетки.

Вокруг него суетились, угождали. Подливали вино, что-то извиняющееся бормотали, стараясь не провоцировать.

— Ну и что тут у нас? — негромко спросил лейтенант, оглядываясь, но уже с прищуром.

Седой даже не повернулся. Просто сделал глоток, не спеша, как будто происходящее его никак не касалось.

— Добрый вечер, — начал лейтенант. — Поступило сообщение о нарушении общественного порядка. Прошу предъявить документы.

— Документы? — мужчина отставил бокал и только тогда повернул голову. Говорил негромко, но как-то плотно, без лишних эмоций. — А кто сообщил?

Официант неуверенно шагнул вперёд, взглянул на лейтенанта, потом на мужчину — и стушевался.

— Уже всё нормально… он… он извинился. Инцидент улажен.

— Всё равно придётся установить личность, — твёрдо произнёс лейтенант, сообразив — что-то не то.

Мужчина достал из внутреннего кармана кожаное портмоне, медленно, подчёркнуто спокойно. Раскрыл. Паспорт. ФИО, фото, всё в порядке. Лейтенант пробежался взглядом по странице, вернул документ.

— Благодарю. Постарайтесь больше не допускать конфликтов, особенно в общественном месте.

— Разумеется, — кивнул седой. — Я просто хотел ужинать. Но, как вы видите, некоторым в этом городе не хватает вкуса. Или вежливости.

Патрульные ещё пару секунд постояли, оглядывая окружающих. Всё было тихо, спокойно.

— Леха, — кивнул он знакомому.

Этим же кивком он позвал его поближе.

— Привет, Серый, — подошел бугай охранник, потирая руку в районе запястья. — Да всё ровно… Он тут быковал малян… А я разрулил.

— Точно?

— Да что ты у меня спрашиваешь, вон — у меня начальство есть.

Он кивнул на администратора и испарился.

— Ладно, пошли, — сказал лейтенант своим. — Ситуация, похоже, улажена. Ни хрена себе он их построил.

Когда патруль уже почти вышел из зала, к ним метнулся официант. Спрятался за полицейскими и стал тараторить.

— Арестуйте его! — выпалил он, тыча дрожащим пальцем в седого. — Он… он мне нож в глаз хотел воткнуть! Я… я…

— О как, — присвистнул лейтенант. — Заяву будешь писать?

— Напишу! Только заберите его, вы же его арестуете? Да?

Полицейский лишь хмыкнул, резко развернулся и зашагал обратно к столику.

— Встать! — скомандовал он. — Лицом к стене, ноги шире, руки за спину.

Сержант для острастки щёлкнул затвором «Кедра». Седой и на это не отреагировал. Спокойно вытер губы белой, с вензелем ресторана салфеткой, аккуратно положил её на край стола, встал и поправил манжеты рубашки с запонками.

— Ну, поехали прокатимся, — ровно сказал он.

Ни раздражения, ни страха. Как будто собирался не в отделение, а на увеселительную прогулку в продолжение банкета.

Он сам подставил руки. Стальные наручники щёлкнули на запястьях.

— Осторожно с костюмом, — бросил он полицейскому. — Хороший был день. Пока вы не приехали.

Вывели его спокойно. Но с таким напряжением в воздухе, будто взяли Аль Капоне. Официант замолчал, прижав ладони к груди.

— Потерпевший, — обратился к нему летеха. — С нами поедешь.

На улице, у машины, лейтенант ещё раз посмотрел на задержанного и, не дождавшись реакции, молча открыл заднюю дверь УАЗа.

Дирижер сел, как будто и правда ехал куда-то по делам. Только улыбка его исчезла. Лицо стало каменным.

Час спустя. Изолятор временного содержания ОМВД России по Заводскому району.

— Лицом к стене, — скомандовал прапорщик постовой, подводя задержанного к железной двери камеры.

Щёлк — открыл замок дежурный ИВС. Он стоял рядом и контролировал процесс помещения новенького.

Дверь со скрипом распахнулась.

— Заходим, — скомандовал прапорщик.

Дирижёр шагнул внутрь без лишних слов, пригнувшись в проеме, чтобы не цеплять головой. Железная дверь с глухим звуком захлопнулась за его спиной, словно поставила жирную точку в одном акте и открыла занавес для другого.