После обеда я выхожу на террасу и опираюсь ладонями на каменные перила. Прохладный ветерок овевает мою кожу. На краю участка высокие сосны качаются на ветру и шепчут секреты. Я вдыхаю свежий воздух, расширяя грудную клетку до отказа, а затем медленно выдыхаю его.

Это никак не успокаивает мою тревогу или учащенный пульс.

Так больше не может продолжаться. Я не могу продолжать ходить к Лоретте и заниматься инвентаризацией, проводить вечера, зарывшись в электронные таблицы, и не обращать внимания на то, что висит у меня над головой.

Вчера мама попросила меня навестить ее. Я знала, что это значит, и потому, что я трус, не поехала в свой старый дом. Папа хочет получить ответ. А я хочу...

Думаю, я хочу Рафаэле.

Мои глаза закрываются. Я говорила себе, что никогда не сдамся ему, но это было тогда, когда сдача означала поражение.

Сейчас это не так. По правде говоря, я больше не ненавижу своего мужа. В нем гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Он больше, чем дон, больше, чем убийца, больше, чем мой тюремный надзиратель.

Рафаэле много работает. В отличие от папы, он не просто сидит в своем кабинете и ждет, что его капо принесут ему отчеты. Он ходит по их территориям, помогает им с их проблемами и, кажется, искренне заботится о них.

Мой отец всегда считал, что это ниже его достоинства. Он умеет только кричать и угрожать, но я подслушала, как Рафаэле разговаривает со своими людьми, и ему не нужно повышать голос, чтобы заставить их что-то сделать. Он прирожденный лидер, и его уважают.

А еще - как он обращается со мной. То, как он заставляет меня чувствовать себя. Как будто я не просто неудачница. Как будто мне есть что отдать.

Все в моей жизни так или иначе списывали меня со счетов. Все, кроме него.

Я закрываю лицо ладонями и наконец смиряюсь с этим.

Я не могу предать его.

Может быть, это ошибка. Может быть, я позволяю себе руководствоваться чувствами, на которые Рафаэле никогда не ответит взаимностью. Может быть. Но я никогда не была той, кто беспокоится о последствиях, не так ли?

Я опускаю ладони и смотрю на чистое голубое небо.

Я никогда не стану собственностью Рафаэле.

Я никогда не буду принадлежать ему.

Но мне кажется, что я принадлежу ему.

Проходит еще несколько дней, пока Рафаэле нет. Он возвращается в пятницу, в тот же вечер, когда у нас запланирован ужин с Ферраро. Все знают, кто это такие, но я никогда не встречала ни одного члена семьи. Я не уверена, какая семья более влиятельна - Ферраро или Мессеро, но их одинаково боятся в Нью-Йорке.

Я пытаюсь выбрать, что надеть, когда мой муж подходит к шкафу и встречается с моим взглядом в зеркале. В его взгляде - чистый голод. Он подходит ко мне, обхватывает за талию и прижимается губами к моему горлу. Под моей кожей раздается низкий гул.

— Как прошло путешествие?

— Слишком долго, — рычит он, прижимаясь к моей коже.

— Скучал по мне?

Я стараюсь говорить непринужденно, но за секунду, которая требуется ему для ответа, мое сердце замирает.

— Ты даже не представляешь. — Его глаза снова встречаются с моими. — Этот ужин не мог прийти в самое неподходящее время, tesoro . Я не хочу делить тебя ни с кем сегодня.

Мое тело горит под его взглядом. Он знает. Он знает, что мне конец. Если бы он повалил меня на пол прямо здесь, в шкафу, и сказал, что хочет трахнуть меня, как животное, я бы ему позволила. Мало что я бы не позволила ему сделать со мной прямо сейчас. Я тоже по нему скучала. Больше, чем я думала, что это возможно.

Он обводит взглядом шкаф. — Выбираешь себе наряд?

— Угу.

— Ферраро не согласятся добровольно надеть повязки на глаза, — говорит он низким голосом, его губы приближаются к моему уху. — Не заставляй меня принуждать их.

Мой смех задыхается. — Не волнуйся. У меня сегодня тоже есть кое-что на кону, помнишь?

Может, и не помнит. Контракт с поставщиком Лоретты - вряд ли самое важное, что у него на уме.

— Я помню. — Он поворачивает меня в своих объятиях так, что я оказываюсь лицом к нему. — Я подготовил пересмотренный контракт с обновленными условиями оплаты. Все, что нужно сделать Джино, - это заставить своего кузена подписать его.

Мой желудок вздрагивает. — Когда ты успел это сделать?

Его рука скользит по моей спине, а на губах играет едва заметная улыбка. — Я всегда нахожу время для важных вещей.

Моя грудь сжимается. Я не могу больше ждать. Я должна рассказать ему о том, о чем просил папа. Я решила, что не буду ему помогать. Осталось только предупредить Рафаэле.

Но прежде чем я успеваю сказать ему, он прерывает меня поцелуем. Таким, который путает мысли и заставляет нервные окончания гореть. Его язык касается моего, и я забываю об отце. Я прижимаюсь к сильному телу Рафаэля, проводя руками по его мускулистым плечам, и представляю, каково это - чувствовать, как это тело движется надо мной.