— Совершенно верно…

— Мысль очень интересная, я обязательно обдумаю ее до конца года… когда там по вашим прикидкам начнется война?

— В течение года, максимум двух, — ответил Урусов, — причем американцам придется постараться, чтобы найти подходящий повод для вмешательства — напрямую их не касаются ни кубинские, ни филиппинские волнения. А совсем прекрасно было бы, если бы задействовать еще и Германию — у них же есть претензии на новые колониальные территории, вот пусть Кубу и забрали бы себе… но боюсь, что это будет непростым делом.

А представление в Мулен-Руж понравилось Александру и его сыновьям, зато вызвало резкое отторжение у императрицы.

— Бордель какой-то на сцене, а не театр, — резко выразилась она по окончании спектакля, — они бы совсем уже догола разделись, тогда не отличить было бы от борделя.

— Что же делать, Мари, — попытался парировать ее слова Александр, — новые времена, новые нравы… боюсь, что мы не сможем поставить плотину на пути у такого вот искусства. Так что как говорится в народной поговорке — «не можешь победить — возглавь».

— А мне понравилось, маман, — смело возразил Георгий, — вполне в русле модного течения эмансипации… слышала про такое?

Но маман продолжать дискуссию не была намерена, поэтому обратный путь в посольство прошел в гробовом молчании. А перед сном Александр изучил расписание на следующий день, заботливо приготовленное для него французской стороной. Там после завтрака в 9.00 значились переговоры с принимающей стороной с 9.30 до 13 часов, затем торжественный обед, а далее встреча с техническими специалистами (там значились три брата Рено, а также Блерио и два брата Люмьер, Панара с Левассоном в списке не оказалось, наверно, не нашли). И в 17 часов был обозначен выезд в район Монмартра для посещения мастерской художника Пьера Ренуара, также туда были приглашены такие лица, как Эдуард Мане, Эдгар Дега, Камиль Писсаро и Поль Сезанн.

— Алкоголики они все, папа, — буркнул Георгий, которому также выдали свой экземпляр расписания, — эти художники… кого ни возьми… пьяница на пьянице.

— Ну что же делать, Жорж, — тяжко вздохнул царь, — занятие у них творческое, требует некоторой стимуляции воображения — надо войти в положение…

— А откуда ты, кстати, это знаешь? — продолжил тему Александр, — про алкоголиков-художников?

— Имел дело с парочкой таких, портреты заказывал, — ответил Георгий, — Коровин, Саврасов… да тот же Врубель, с которым ты в Нижнем встречался — он ведь тоже пьет как извозчик…

— Хм… — даже немного смутился царь, — Врубель пьянствует? Не знал… надо будет прояснить этот вопрос — я же ему заказ на оформление нашего павильона сделал. Но впрочем, время позднее, давай спать уже, завтра напряженный день.

Алкоголь и творчество

Переговоры в Елисейском дворце оказались длительными и бестолковыми — пышных слов и цветистых оборотов речи произнесено было без счета, а вот реальный КПД от всего этого оказался ниже, чем от паровой машины Уатта. Российская сторона упорно делала вид, что не понимает намеков о более тесном военном союзе, а французская никак не желала пойти навстречу в кредитных вопросах. Как, наверно, понятно всем, закончились переговоры коммюнике о продолжении переговоров в ближайшем будущем, уже на российской переговорной площадке.

А затем Александру представили технических специалистов — для экономии времени их посадили за обеденный стол в нашем посольстве. Братья Рено очумело крутили головами, с трудом понимая, что от них хотят, Блерио налегал на вино с крымских виноградников, и только братья Люмьер полностью въехали в ситуацию и непринужденно поддерживали разговор с царствующей особой.

— Ваша техническая новинка, господа, — говорил им Александр между сменами блюд на столе, — очень любопытна, она вызвала большой интерес в России. Не могли бы вы вкратце рассказать, как вам в голову пришла эта идея движущихся изображений?

— Если честно, государь, — начал отвечать старший брат Огюст, — то эта идея не совсем наша — три… нет, уже четыре года назад Эдисон запатентовал нечто похожее под названием кинетоскоп…

— Эдисон… Эдисон, — сдвинул брови, размышляя, царь, — это американец, который лампочку изобрел?

— Абсолютно верно, — кивнул Огюст, — очень талантливый человек… но, к сожалению, этот его кинетоскоп оказался предназначен для просмотра только одним зрителем — он должен был смотреть на происходящее через окуляр деревянного ящичка. Мы же с братом Луи пошли немного дальше и добавили к кинетоскопу проекционный аппарат — он транслирует движущиеся картинки на экран, и это все может видеть большое количество зрителей. Мы даже арендовали одно помещение для нашего изобретения и назвали его кинотеатром.

— У вашего кинематографа большое будущее, — заметил Александр, — а вот еще такой вопрос — как распределяются обязанности в вашем, так сказать, творческом тандеме? Меня всегда интересовало, как работают соавторы — братья Гримм, например, или братья Гонкуры, если это будет ближе французам.

— Насчет братьев Гримм ничего не могу сказать, — смутился Огюст, — а про Гонкуров слышал только, что у них старший брат отвечал за продажи книг, а младший собственно их и писал. У нас с Луи, кстати, очень похожая схема работы — он занимается техникой, а я организационными вопросами… грубо говоря, ищу богатых кредиторов, способных профинансировать нашу работу.