Так чего же желал Элхум, создавая это воспоминание?

Конструкты Пустоты колебались; их массивные двигатели, предназначенные для движения на высоких скоростях и резкой корректировки, не обладали достаточной силой, чтобы преодолеть препятствие, возможно, из-за энергии, которую Рендидли вложил в основу воспоминания. Вся сцена оставалась заторможенной. Течение времени не продвигало сюжет, а лишь причиняло боль. Все фигуры оставались неподвижными. Значимость бурлила и пыталась завершить свой сдвиг. Однако две энергии Мэй Мирны отталкивались друг от друга, создавая шипящий статический разряд.

Значимость иссякла. Сдвиг под давлением не мог быть завершён.

Со стоном давление ослабло. Головная боль начала отступать, и обе наложенные временные линии начали течь. Заикание воспоминания, из-за которого окружение мерцало от напряжения, не прекратилось, но, по крайней мере, больше не ухудшалось. Пока Невеа фокусировалась на среднем плане, она следила за обеими сценами, разворачивающимися перед ней.

Или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько кто-либо мог бы смотреть два фильма одновременно. Она просто скрестила пальцы, надеясь, что ей не придётся уворачиваться дальше.

Помимо общего ощущения их энергий, две Мэй были единственным очевидным различием в двух временных линиях. Текущая Мэй оставалась твёрдой и решительной, её глаза словно вызывали Элхума на бой, когда они свирепо смотрели друг на друга. Мэй из перезаписанной сцены, возможно, версия, более точно соответствующая оригинальной Мэй, была столь же пассивна, но по гораздо более эмпатичным причинам. Она смотрела на Элхума глазами, полными грусти и вины. Её выражение лица говорило, что она тоже останется неподвижной, но потому что знала, что не сможет изменить мнение Элхума.

Или, возможно, потому что не хотела.

Сцены начали двигаться, что значительно затруднило наблюдение за обеими. Два Элхума одновременно сделали шаг вперёд, подойдя так близко к Мэй, что она, должно быть, чувствовала его дыхание на своём лице. Мэй посмотрела на него, ожидая его решения.

— Ты навредила ему. Намеренно, — прошептал Элхум, по-прежнему в обеих сценах. Только оригинальная Мэй кивнула. Та, что была окутана энергией с крючковатыми краями, не удостоила его ответом. Её бескровные щёки делали её похожей на труп, который просто никто ещё не удосужился похоронить.

Значимость вздрогнула. Покровитель Заимствованного выступил вперёд в обеих сценах, но Невеа всё ещё с трудом отслеживала их в своём расфокусированном состоянии. Их голоса накладывались друг на друга, с разницей в полтакта. — Элхум, тебе не нужно этого делать. Мы мы можем найти способ исправить это, не убивая её. Она одна из нас; она сражалась с нами с самого начала.

— Она даже была первой из Покровителей, — вздохнул Покровитель Глубин в версии событий с отрицательной Мэй. По коже Невеа пробежали мурашки, когда она поняла, что его не было в наложенной версии. Без вмешательства Рендидли он был сильно ранен Вестриссером. Протест Лиса был встречен молчанием и смущением других Покровителей.

— Отойдите, — оба Элхума ощетинились и метнули взгляд на Покровителя Заимствованного. По каким-то причинам реплики Элхума произносились одновременно. — Значит, её следует простить за её пребывание в нашей группе? Именно потому, что она потратила время на борьбу за помощь Пайну, она должна была знать лучше.

— Это должно произойти, — прошептала перезаписанная Мэй. Она закрыла глаза, в то время как её отрицательный двойник продолжал смотреть на Элхума. — Не пытайся вмешиваться.

Невеа услышала треск из аппарата памяти. Части ритуала Пустоты, поддерживающие воспоминание, отваливались, когда две временные линии начали расходиться более явно.

В перезаписанной временной линии Покровитель Заимствованного шагнул вперёд после усталых слов Мэй. — Нет, я отказываюсь молчать, пока ты ведёшь нас по этому опасному Пути, Элхум. Ты не непогрешим. Так что, я думаю, если мы, как Покровители, говорим тебе, что ты заблуждаешься, ты должен поверить

Невеа с трудом расслышала остальное, что он сказал, потому что Элхум в отрицательной временной линии хлестнул левой рукой крюком и разбил остатки грудной клетки Мэй вдребезги. Он упёрся ногой, чтобы продолжить атаку, когда она кувырнулась назад, но гигантская стрекочущая многоножка вырвалась из земли и встала между Мэй и Элхумом.

Действие затруднило различение слоёв. Они боролись за внимание.

Настоящая временная линия, с Мэй, на которую Невеа оказала влияние, привлекла её внимание первой. Элхум взревел и нанёс удар Дуо, гигантской многоножке, чей образ взорвался с достаточной силой, чтобы сокрушить его удар. Оба бойца отскочили назад, их образы быстро раздувались, чтобы доминировать над окружением. Земля трескалась и разрывалась от силы, которой владели обе стороны. Невеа покачнулась.

Перезаписанный Элхум поднял кулак для удара, затягивая это настолько, что это переходило от рыцарственности к оскорблению.