— Есть! Умею с лассо обращаться, с животными хорошо выходит — понимают они меня.

Ковбой? На Юконе? Зимой здесь лошади бесполезны, может погонщиком у него выйдет? Или для чего-то другого? Я чувствовал себя вновь старателем. Только промывал из породы не золото, а людей.

— Ковбой, — повторил я. — Ну что же. Четыре доллара в день. Готов?

— Готов!

Следующий был мужчина средних лет, с военной выправкой. Держался прямо, говорил коротко. Звали его как и меня — Итон. Фамилия была Картер. Прямо как у будущего президента.

— Я из Нью-Йорка, мистер Уайт. Из Нью-Йорка. Бывший сержант армии Союза. Ушел в отставку. Приехал сюда. Давно уже, лет семь прошло.

— Сержант? Опыт командования есть? Дисциплину знаешь?

— Так точно, сэр! — тезка вытянулся, словно на плацу. — Пятнадцать лет службы! Могу организовать что угодно! Людей построить!

Охрана! Вот кто мне нужен был для охраны салуна, складов, участков. Бывший сержант — это идеально.

— Итон. Тебе работа в охране. И… возможно, в управлении салуном или складами. Согласен? Положу больше, чем остальным.

— Согласен, сэр!

И так я набрал с десяток человек. Разных. С разными судьбами и разными навыками. Учителя, моряка, ковбоя, сержанта, бывшего фермера. Все они теперь были частью моего плана. Частью Доусона.

Когда с наймом было покончено, ко мне подошли вернувшийся Макдонелл и Фицджеральд. Быстро обернулись! Я тут же обрадовал их убитым старателем, обсудил с констеблем систему охраны прииска. Тот одобрил мои круглосуточные караулы, сказал, что слышал про розыскных собак в Оттаве. Выпишет оттуда парочку.

— Сюда бы с полдюжины полицейских — намекнул я — А еще парочку в Доусон

После разговора с Фицджеральдом, меня отвел в сторону Макдонелл. Отдал квитки на зарегистрированные участки, спросил не соглашусь ли я взять в управление «приз» Оливии.

— Нам самим мыть золото не с руки, а нанимать кого-то… пойдут нехорошие слухи. Да и как контролировать?

— Вы мне так доверяете? — удивился я.

— Доверяем, Итон, — твердо сказал Макдонелл. — Вы доказали сегодня, что вы человек дела. И человек чести. Мы готовы заключить с вами договор. Вы управляете участком, добываете золото… А мы… мы получаем долю.

Я пожал ему руку. Это было не просто выгодно. Это было… признание. Признание со стороны властей, со стороны горного регистратора. Фактически, если вычесть участки Олафа и его старателей, я буду контролировать все устье Эльдорадо на пару километров вверх по течению.

— Договорились, сэр. Ваш участок будет разрабатываться наравне с моими. О доле потом договоримся.

Ночь на Эльдорадо была короткой. Едва забрезжил рассвет, мы уже были на ногах. В лагере кипела работа. Часть нанятых старателей уже отправилась на участки — копать, мыть. Тезка, бывший сержант, организовывал караулы.

Я же, забрав свою долю золота — увесистый мешок, который едва смог поднять, — готовился к отъезду. Со мной шли Макдонелл, Джозайи Артур. Банноки оставались помогать сержанту с охраной, староверы продолжат мыть золото. А мы возвращались в Доусон.

— Кузьма, — сказал я, прощаясь. — Ты остаешься за старшего. Ответственность на тебе. За порядок на ручье. За золото, что будут добывать наемные старатели — собирай его каждый вечер, прячь надежно, зарывай. Никаких драк! Никаких пьянок! Пара дней — я вернусь за золотом, привезу еще продуктов.

— Итон, — Кузьма положил руку мне на плечо. — Не волнуйся. Мы справимся. Не подведем!

Август пришел на Юкон, неся с собой не тепло северного лета, а холодную, промозглую сырость. Небо почти каждый день было затянуто низкими, серыми тучами, из которых то и дело срывался мелкий, косой дождь — тот самый «ситничек», о котором ворчал Кузьма. Грязь на берегах Клондайка и Юкона стояла непролазная, липкая, вязкая. Мне даже пришлось выделить деньги напилить и накидать кругляка в самых топких местах. Строительство шло медленнее, чем хотелось бы, но не останавливалось. Доски, бревна, камни — все было мокрым и тяжелым. Постоянно приходилось топить печи, сушить одежду у костров. Но никто не жаловался. Потому что на Эльдорадо… на Эльдорадо мы нашли золото. Много золота.

Пакет от Маргарет пришел с одним из пароходов Аляскинской Коммерческой Компании, что теперь регулярно заходили в Доусон. Большой, тяжелый, обернутый в плотную бумагу, запечатанный сургучными печатями, с знакомым росчерком ее имени на адресе. Я забрал его из времянки лавки Коллинза и сразу пошел в свой кабинет на втором этаже салуна. «Северный Мамонт» уже почти полностью функционировал: на первом этаже Джозайя и несколько нанятых сотрудников управлялся с салуном. Рядом функционировала лавка с отдельным входом — там мы продавали излишки еды и инструментов, что привезла Дева в первый завоз. На втором — были жилые комнаты, одна из которых стала моим офисом.