— Китобои, — сказал наконец капитан. — Похоже, норвежцы или американцы. Идут нам навстречу.

Действительно, на горизонте показался парусник с паровым двигателем. Он шел, низко сидя в воде. Когда он приблизился, мы разглядели — это была китобойная шхуна, похожая на нашу «Деву», только постарше и порядком потрепанная штормами и временем. Палуба была залита жиром и кровью, в воздухе стоял тяжелый, тошнотворный запах ворвани. На борту копошились люди — крепкие, обветренные мужики в просмоленных робах.

Финнеган приказал уменьшить ход и поднять сигнал. Китобои ответили. Суда сблизились. Капитан норвежцев, бородатый гигант с громовым голосом, перекрикиваясь с Финнеганом через волны, подтвердил — да, охота была удачной, взяли двух гренландских китов.

— Мясо? Жир? — крикнул я. — Купим! Или обменяем!

— Виски есть? — рявкнул в ответ норвежец. — Доброго бурбона?

— Есть!

Спустили шлюпку. Я отправил боцмана Фогеля с двумя матросами и ящиком лучшего виски, который у нас был. Через полчаса они вернулись, шлюпка была загружена огромными кусками темного китового мяса и пластами сала. Зрелище было не для слабонервных, но для нас это была ценная добыча — свежее мясо и жир для ламп и смазки механизмов.

— Газеты у них взяли? — спросил я боцмана.

— Да, мистер Уайт. Вот, пара номеров «Сиэтл Пост-Интеллидженсер». Не первой свежести, но хоть что-то.

Я развернул пожелтевшие листы. Новости были в основном местные —, портовые дела, светская хроника. Из мировых новостей — очередное обострение на Балканах, беспорядки в Турции, стычки между англичанами и бурами в Южной Африке. Ничего существенного. И ни слова про Россию. Которая тут рядом, на другом конце Берингового моря. Коронация Николая все ближе, даже интересно — случится ли Ходынка? Или к моей хулиганской телеграмме из Шайена прислушаются? Но даже без отечественных новостей, эти обрывки информации из большого мира казались здесь, в пустыне Берингова моря, чем-то важным, связью с цивилизацией.

Чем дальше мы шли на север, тем холоднее становилось. Появились первые льдины — сначала небольшие, потом все крупнее. А затем мы увидели их — айсберги. Огромные ледяные горы, дрейфующие в сером море. Некоторые были ослепительно белыми, другие — с голубыми прожилками, третьи — грязными, с вмерзшими камнями и землей. Они двигались медленно, величественно, но таили в себе смертельную опасность. Столкновение с таким гигантом, особенно ночью, означало верную гибель для нашей шхуны.

— Усилить вахту впередсмотрящих! — приказал Финнеган. — Днем и ночью — по два человека на баке. При малейших признаках льда — немедленно докладывать! Скорость снизить до минимума.

Напряжение на борту возросло. Ночи стали светлее — сказывалась близость полярного круга, — но туманы и ледяные поля делали плавание рискованным. Мы шли медленно, осторожно лавируя между льдинами, постоянно меняя курс. Финнеган и его помощники почти не спали, сверяясь с картами и лоцией, всматриваясь в ледяные просторы.

Наконец, в последних числах апреля, когда весна на материке уже была в самом разгаре, а здесь все еще чувствовалось ледяное дыхание Арктики, мы подошли к цели нашего долгого путешествия.

Устье Юкона.

Оно было огромным, неохватным. Широкая мутная река несла свои воды в Берингово море, смешиваясь с соленой водой, образуя гигантскую дельту с множеством проток, островов, песчаных отмелей. Берега были низкими, плоскими, покрытыми чахлой тундровой растительностью. Ни деревца, ни кустика. Ветер гнал по серой воде куски льда, мусор, вынесенный рекой с материка.

Но главное — река еще не вскрылась полностью. Отдельные льдины, с глухим скрежетом и стоном, еще гордо продолжали выплывать в море.

— Приехали, — мрачно констатировал Финнеган, разглядывая ледяное поле в бинокль. — Дальше хода нет. Льда еще много, особенно в протоках. Соваться туда сейчас — самоубийство. Напоремся на льдину, пробьет нам обшивку. Затонем так быстро, что шлюпку спустить не успеем.

— И что теперь? — спросил я, чувствуя, как внутри все опускается. Мы прошли тысячи миль, пережили шторм, добрались сюда… И остановились в шаге от цели.

— Идем к Святому Михаилу. Это порт тут дальше, на север. Там раньше был пограничный редут, а теперь перегружают груз из океанских кораблей на речные и тащат дальше по Юкону. В порту может быть лоцман. Я бы раскошелился и нанял, он нам сэкономит нам кучу времени. Ну вот… Новая задержка.

Святой Михаил предстал перед нами во всей своей неприглядной красе. Не порт, а какое-то недоразумение, прилепившееся к унылому, болотистому берегу. Несколько десятков разномастных построек — бревенчатые хижины, склады из грубых досок, пара факторий с облупившейся краской — жались друг к другу, словно боясь сурового северного ветра. Над всем этим висел густой, удушливый смрад — смесь гниющей рыбы, тюленьего жира, дыма из печных труб и нечистот. Даже с палубы «Девы» было видно, что чистота и порядок здесь не в чести.