— Куда он ведёт нас, интересно? Не в очередную ли ловушку?

— Надеюсь, что нет. Не для того же он спас нас от первого монстра, чтобы сразу погубить. Я верю, что он ведёт нас к Тере.

— Твой оптимизм поразителен, братишка, и граничит с глупостью. Ты только что едва не погиб, но тем не менее веришь, что у кого-то в этом лесу могут быть добрые намерения.

Я пожал плечами. Слова брата продиктованы мудростью, но вера в то, что нам удастся спасти любимую ведьмочку, — это все, что мне остается.

Корд уже достаточно восстановился после того, как призрак выпил его, и шел вперёд лишь изредка пошатываясь. Я следовал за ним, на всякий случай, не убирая меч, и настороженно оглядываясь. Заколдованный лес казался живым и недружелюбным.

Линард дей’Хеллиг, 22-ой герцог Винсентский

Тропинка прихотливо вилась вглубь; вокруг стеной поднимались гигантские деревья. Их кроны смыкались над головой и загораживали усыпанное далекими осенними звездами небо, и всякий раз, поднимая глаза кверху, я казался себе крохотным муравьем по сравнению с вековыми исполинами. Пролетая над этим лесом на вердах и каррусах, мы и не подозревали, насколько он древний. Похоже, это место хранит не меньше тайн, чем знаменитые Чернолесье и Костяной лес.

Лесная избушка появилась перед нами внезапно. Деревья впереди расступились, и мы оказались перед простым дощатым забором, огораживающим жилище отшельницы. Наш пушистый проводник ловко вспрыгнул на врытый в землю столбик коновязи, а оттуда — на забор, где уселся, поглядывая на нас сверху горящими янтарем глазами. Луч Светлой Веолики пробился сквозь сомкнутые кроны и сияющим ореолом подсветил шерстку фамильяра — зрелище симпатичное, хотя несколько зловещее.

Корд осторожно тронул створку ворот. Та со скрипом отошла. В щель хорошо был виден двор, заваленный опавшей прошлогодней листвой. Меня уже не в первый раз посетило чувство, будто уже видел все это где-то. Словно во сне, я толкнул ворота и вошел. Под подошвами сапог мягко пружинила листва, то и дело похрустывали сучки.

Мяу спрыгнул с забора и теперь крутился у нас под ногами.

— Куда ты привел нас, ведьмин спутник? — проворчал Корд, с прищуром зыркая по сторонам. — Здешняя ведьма давно куда-то съехала — этот двор не мели уже несколько лет, как минимум.

Я прошел к сараю и, отворив скрипучую дверь, заглянул. В лицо пахнуло сеном и плесенью. Под потолком вспыхнул световой шар и осветил ряды развешанных вдоль стен связок сухих растений, грибов, кореньев. Я тронул ближайший ко входу пучок: тот осыпался от старости, а в воздух поднялось облачко пыли. Едва не расчихавшись, я вылетел из сарая.

Корд, который осматривал овин и стойла для наалов, вышел, отряхивая волосы и одежду от налипшей паутины.

— Кем бы ни была живущая здесь отшельница — доброй травницей или злющей ведьмой — она ушла отсюда как минимум пятнадцать зим назад.

— Может, и больше, — подтвердил я. — Неужели Тера здесь, Мяу?

Фамильяр сверкнул загадочными глазищами и направился к низкому бревенчатому дому. Упершись двумя лапами в дверь, зверек толкнул ее, заскочил через порог и исчез в густом сумраке.

Я хотел последовать за ним, но кузен удержал меня, схватив за плечо.

— Я прослушиваю ментальное поле дома, но никого живого там не нахожу. Тхарски смахивает на ловушку, не так ли?

— Тогда тем более следует узнать, зачем мы здесь!

Я стряхнул его руку и двинулся вперед. Войдя в дом, я не собирался блуждать во тьме. В воздух взмыли три световых шара и поплыли в разные стороны над запыленным полом, по которому давно никто не ходил. Следов фамильяра не наблюдалось. Из крошечной прихожей вели две двери — в кухню и в жилые помещения. В заброшенной кухне не обнаружилось ничего интересного, кроме ярко раскрашенной печи, и мы направились в комнаты.

Сперва зашли в узкую светелку с кроватью и комодом в дальнем конце. Все здесь было покрыто сантиметровым слоем пыли. Осматривать было решительно нечего — никаких следов Теры обнаружить не удалось. А вот во второй комнате нас ждала неожиданная находка. На кровати лежало давно истлевшее тело хозяйки. Обтягивающая череп побуревшая сморщенная кожа, седые волосы, сложенные на груди руки, напоминавшие груду костей. Лучше всего сохранилась расшитая рубаха из тонкой оленьей кожи, похожая на те, что носят шаманы орков.

Мы замерли перед картиной смерти.

— Вот, значит, как! — выдавил Корд. Он отыскал в комоде пожелтевшую простынь и покрыл тело. — Травница мертва уже много зим. Но кто тогда поддерживает барьер и ловушки?

Я вышел, раздраженно дернув плечом. Меня интересовало совсем другое.

— Куда же поехала Тера и где она сейчас? Или в лесу живет еще одна ведьма-травница?

Мысль, что нежная и хрупкая девочка оказалась одна в таком месте, повергала в ужас. Я старался не думать о таком, чтобы не скатиться в панику — твердил себе, что должен найти любимую, а для этого нужен трезвый ум.