— А Андрей… С ним всё в порядке?

— Да, Жень. Целью была ты, во всяком случае, пока что. С твоим сыном все хорошо. Два дня он здесь провел, — кивает на небольшой диван, стоящий у стены. — Ни поесть, ни попить никуда не отлучался. Хороший парень.

Легкая, но почему-то грустная улыбка трогает его губы.

Все следующие дни череда посетителей кажется нескончаемой. Андрей. Алла. Тимофей Вячеславович и ещё несколько коллег. Даже Макс заглядывает. Только мама не появляется, и это рождает неприятные подозрения.

По-хорошему, я должна была быть готова к такому повороту, но нет.

Алла шепнула, дескать, перед входом в палату всех качественно проверяют люди Молотова. Букеты, угощения — досматривают всё.

— У тебя с ним что-то есть? — тихонько уточняет Алла, когда медсестра оставляет нас наедине. — Мужик так активно во всё впрягся. Неспроста…

— Алла! — смешок отдается болью в груди. — Я ещё замужем.

— И что? — судя по удивленному выражению лица, она действительно не понимает. — После того что вытворил Максим, ты смело можешь чувствовать себя свободной женщиной. Все обязательства аннулируются автоматически. У этого козла ребенок на стороне, а возможно, и не один.

Откинувшись на постель, я прикрываю глаза.

Удивительно даже, как быстро боль предательства может разъесть глубокие чувства. Меня больше не мучают вопросы: «Как?», «Почему?» и «Зачем?». Я просто хочу побыстрее перелистнуть страницу под названием брак.

Макс навещал меня вчера утром. Из-за моей слабости мы общались недолго, но он пообещал, что больше не будет противиться разводу. Извинялся и выглядел искренним, взволнованным и разбитым. Мне совсем не верится, что это тот самый человек, рядом с которым я чувствовала себя как за каменной стеной.

— Я тебя расстроила? Извини дуру, — вдруг спохватывается Алла.

Я не сразу понимаю, в чем дело.

Оказывается, по правой щеке стекает слеза. Смахнув её, натянуто улыбаюсь подруге.

— Всё обязательно наладится.

— О, это несомненно, дорогая! — подавшись вперед, она прижимается губами к моему лбу. — Я так за тебя испугалась. Если бы знала, кто, сама бы гада удушила.

— Ал, я не знаю, где мама и почему она не приходит… Дозвониться ей я тоже не могу. Может, ты мне расскажешь?

Сердце болезненно ухает в груди, когда она, наградив меня печальным взглядом, возводит глаза к потолку. Тяжело вздыхает.

Понятно. Тайна, покрытая мраком. Подробности которой должны меня шокировать?!

Так выходит, что встреча с мамой происходит только в день моей предполагаемой выписки.

На десятый день моего пребывания в клинике в палату входят моя родительница, Андрей и Максим.

Компания весьма странная. Я настороженно перевожу взгляд с одного посетителя на другого.

— Как ты себя чувствуешь, мамуль? — Андрей единственный, кто подходит ко мне в знак приветствия и легко касается щеки. — Выглядишь уже лучше.

За эти дни он провел со мной времени больше, чем за все последние годы вместе взятые. Несмотря на то, что в стоимость палаты входит персональная медсестра, сын не хотел отлучаться. В какой-то момент мне даже показалось, что молодая девочка ему приглянулась, и он специально остается подольше, наслаждается её обществом.

— Я в полном порядке.

Насколько это возможно.

Причина их странного появления вскоре становится ясна.

— Женечка, мне нужно с тобой поговорить, — мама смотрит на меня из-под опухших век — явно плакала, но близко при этом не подходит.

Меня обдает волной холода. Нет, он не от мамы исходит, скорее, осознание появляется.

Я смотрю на Максима. Он ведь здесь тоже не просто так? Потупив взгляд, он рассматривает носки своей дизайнерской обуви.

— Давайте уже. Начинайте, — прошу. Я устала гадать и испытывать тревожное волнение. Вариантов прокрутила в голове массу. Если окажется, что за покушением стояли муж и мама, я буду раздавлена, но не удивлюсь. — Кто самый смелый? Кто начнет?

В то время как мама и Макс остаются поодаль, Андрей занимает место на краю моей постели, словно отгораживая меня ото всех.

— Саша своим воспитанием выработал в тебе нетерпение, — вдруг произносит мама с обидой.

— А ты можешь отца не приплетать? По поводу и без. Если ты в моем воспитании никак не участвовала, то это вопрос не к папе, а к тебе. Я не припомню запретов относительно наших контактов.

Грубо? Возможно. Но даже сейчас, когда я нахожусь в больнице и, откровенно говоря, чувствую себя крайне паршиво, она продолжает строить из себя жертву. Это злит.