— Элька и сплав? — переспросила она, не скрывая удивления. — Это что-то новенькое… Она же всю жизнь из укусов комаров трагедию вселенского масштаба создавала!

— Ну, видимо, решила хлебнуть экстрима, — хмыкнул Дима, и Альбина почти увидела, как он пожимает плечами, лениво развалившись на диване. — А у тебя что? Ты почему не со своим принцем?

Альбина поморщилась, замедляя шаг. Она дошла до небольшого парка перед офисом, где любила сидеть в обеденные перерывы, и опустилась на знакомую скамейку, глядя на листья, которые трепал ветер.

— Его на объект отправляют в ссылку, — кисло призналась она, теребя ремешок сумки. — А к матери ехать не хочу!

— Да, Эля рассказывала, что Анна Михайловна тебя пропесочила в прошлые выходные, — сказал Дима, и в его голосе появилась нотка сочувствия. — Но вы же вроде помирились…

Альбина вздохнула, глядя на свои туфли, которые уже слегка запылились от городской суеты. Она не планировала вываливать на Диму все, что накопилось, но его голос, такой знакомый, такой безопасный, словно открыл шлюзы. И она начала говорить — сначала тихо, потом все быстрее, выплескивая слова, которые жгли ее изнутри. Она рассказала про мамин разговор на кухне, про ее слова о том, что Артур "не для нее", что он скоро потеряет интерес, что она, Аля, никогда не впишется в его мир. Рассказала, как эти слова засели в ее голове, как они отравляют каждую минуту, когда она думает об Артуре, о себе, о том, что будет дальше.

Когда она закончила, на том конце линии повисла тишина, а потом Дима выдохнул:

— Вот ни хрена себе. — Его голос был полон искреннего возмущения. — Аль, прости, я тетю Аню уважаю, но по-моему, она слегка… берега перепутала. Ты с пятнадцати лет тащишь на себе свое семейство! Кто ухаживал за Элькой, когда она сама в депрессии лежала после смерти дяди Гриши? Кто все бабло домой отправлял, едва устроившись на первую работу? Кто, черт возьми, держал всех в тонусе, когда казалось, что все рушится? Да твою мать, такой яркой девушки, как ты, еще поискать надо! Ты же, когда не смущаешься, — генератор идей. Помнишь, как в семнадцать ты организовала сбор на Владика? Ты ж смогла не только нашу деревню встряхнуть — вся область ему на операцию собирала!

Альбина слушала, прижав телефон к уху, и чувствовала, как внутри что-то оттаивает. Димины слова, такие прямые, такие искренние, были как глоток свежего воздуха после душной комнаты. Она вспомнила тот сбор — как ночами сидела за стареньким ноутбуком, писала посты, обзванивала знакомых, уговаривала местных бизнесменов помочь. Тогда она не думала о том, справится ли, просто делала, потому что надо было. И получилось. Почему же теперь она так боится, что не справится с Артуром, с собой, с этим новым миром?

— Дим, — тихо сказала она, и ее голос дрогнул. — Спасибо. Я… я просто иногда забываю, что могу быть не только… ну, той, кто вечно боится облажаться.

— Ты не облажаешься, Аль, — твердо сказал он. — А твоя мама… ну, она, может, переживает за тебя, но это не значит, что она права. Артур твой, судя по всему, не дурак. Если он с тобой, значит, видит в тебе то, что ты сама порой не замечаешь. Так что не накручивай себя, ладно? Давай лучше в субботу сходим в кафешку, потреплемся, как в старые добрые. Я даже пиццу оплачу, если пообещаешь не реветь.

Альбина рассмеялась, чувствуя, как слезы, которые подступали к глазам, отступают. Она посмотрела на парк, на людей, спешащих домой, и подумала, что, может, Дима прав. Может, она действительно больше, чем ее страхи. И, может, Артур действительно видит в ней то, что она сама пока не научилась ценить.

– Заметано. Жаль Эльки не будет…

– ОООО, чтоб она только о твоем Артуре и говорила? Знаешь, сколько у нее впечатлений было после тех выходных? Я уже подумывал ревновать начать….

– Да брось, ты ж ее знаешь, - отмахнулась Альбина. – Они вроде даже общий язык нашли….Ничего, еще встретимся и может даже на четверых….

– Буду рад знакомству, мелочь, и ты это знаешь, - рассмеялся Дима.

Однако воскресный вечер преподнёс Альбине малоприятный сюрприз – Артур не приехал и не позвонил. А когда она позвонила ему сама, трубка холодно ответила: «Аппарат абонента….»

Она тяжело опустила телефон на кровать, не зная, что думать. Всего неделю назад она была уверена в его чувствах. Вспоминала его слова в деревне, его теплую улыбку, его руку, сжимающую ее лицо, когда он говорил: "Я не собираюсь уходить из твоей жизни". Тогда ей казалось, что этого достаточно, чтобы пережить любые сомнения. Но теперь, сидя одна в пустой комнате, где единственным звуком было тиканье часов на стене, она чувствовала себя глупой, уязвимой, потерянной. Мамины слова — "Через пару недель его интерес начнет угасать" — снова всплыли в памяти, и на этот раз они звучали не как предупреждение, а как приговор.

Альбина судорожно сжала телефон, проверяя экран каждые пару минут, надеясь, что он вот-вот загорится его именем. Может, он просто занят? Может, телефон разрядился? Или проблемы на объекте? Она пыталась придумать оправдания, но каждое из них казалось все менее убедительным. В груди нарастала тревога, смешанная с обидой. Почему он не предупредил? Неужели она для него так мало значит, что он даже не подумал написать?

Она встала, прошлась по комнате, пытаясь отвлечься. Включила чайник, но тут же забыла про него, вернувшись к кровати и снова взяв телефон. Открыла их переписку, прокручивая его последние сообщения: "Держись, рыжик, ты крутая", "Скучаю, малыш". Они были такими теплыми, такими живыми — и теперь казались чем-то далеким, почти нереальным. Она написала ему короткое "Ты где?", но сообщение осталось без ответа, с одной серой галочкой, как насмешка.