— Так помоги ему, — накинулся на водного духа вождь.

— Не могу. Тут не могу. Мои силы здесь не так действуют.

— Значит, вытащи его туда, где действуют, — не успокаивался вождь.

— Самый умный, да? Тут тебе что, проходной двор? Кто хочет — пришёл, кого хочешь — вытащил? Вас, между прочим, сюда не последние магички определили. И защиту втроём накладывали

— Перестань ворчать, — остановил Ариэль Великий. — Если бы я тебя не знал, и то бы не поверил. Ну давай, ты же умница, придумай что-нибудь.

— Умница-разумница, — заворчала Ариэль ещё больше, совсем не в свойственной ей манере. — И чего я только с вами связалась?

— Да давай уже! — Великий с силой тряхнул Ариэль за плечи. — Только ты сможешь ему помочь.

— Ты так говоришь, как будто он при смерти, всего-то небольшая головная боль.

На этих словах невольный стон вырвался из моей груди, давая понять, что про небольшую она сильно ошибается. И это соответствовало действительности на сто процентов.

— Значит так, ты его поломала, ты его и исправляй, — отрезал Великий, давая понять, что все пререкания исчерпаны.

— А только ли я его ломала? — проворчала русалка. — Не может же он от лёгонького ударчика вот так брать и концы отдавать.

Очередной мой стон показал, что может, ещё как может. Причём эти стоны вырывались из меня непроизвольно, без какого-либо участия с моей стороны.

— Его надо вытащить из этого мира, — твёрдо произнесла Ариэль, оценив мои страдания.

— Да что ты! — Аж прихлопнул в ладоши Великий. — Я тебе об этом уже целый час говорю.

— Может, тогда и скажешь как? — огрызнулась русалка.

— А вот тут уже самостоятельно, — не повёлся вождь.

— А знаешь, я придумала. Пожалуй, я его вытащу. И не такие уж они и умные. Не все варианты умеют просчитывать.

— Я же знал, что ты умница, — просиял Великий. — Давай вытаскивай уже нас. Что нужно делать?

— А давно это его превратилась в нас? — охладила пыл вождя Ариэль.

— Не дуйся. Какая разница? Как говорят в его мире, кто старое помянет, тому глаз вон.

Даже несмотря на моё предсмертное состояние, я абсолютно не помнил, что говорил это вождю, и поэтому сильно удивился.

— Это старое я тебе вовек не забуду. Но даже если бы и захотела, то вытащить тебя отсюда не смогла бы. Точнее смогла бы, но ты не согласишься.

— А можно для обычных воинов не говорить загадками?

— Для тупых воинов можно, — согласилась Ариэль. — Объясняю. Вытащить из этого мира я могу только в своей стихии. Зара, Лоя и Болотная не додумались туда поставить барьеры. Или не посчитали нужным. Тащить придётся долго. Задержать дыхание на такое время ты не сможешь. Вывод. Из этого мира я тебя вытащу только утопленником. Согласен?

— А его, значит, утопленником можно? Всё-таки прав был я…

— А он, в отличие от тебя, — перебила вождя Ариэль, — прекрасно существует под водой. Не знаю, где у него зашиты жабры, но это факт. Не веришь — сам спроси.

Вождь рассеянно посмотрел на меня, и я, превозмогая боль и головокружение, утвердительно кивнул.

— Тогда чего стоишь? — переключился Великий на русалку.

— До родника его дотащи, а там я уже сама.

Сильные руки вождя подхватили меня словно пушинку, и уже через несколько недолгих минут я летел в ледяную воду уже знакомого мне ручья.

Вода не только ласково приняла меня в свои объятья, но и притупила чувство боли.

— Готов? — поинтересовалась всплывшая передо мной Ариэль.

— Да, — ответил я, как всегда, выпустив пузырь воздуха.

— Да, вождь прав, ты такой и есть. Сколько раз повторять? Мысленно в воде разговаривай. Всё, давай руку. И лучше закрой глаза.

— А это ещё зачем?

— Чтобы водная живность не набилась, — то ли пошутила, то ли серьёзно ответила русалка и, уцепив меня за руку, резко стартовала на приличной скорости.

Глаза закрылись сами собой без моего на то позволения.

— Всё, приплыли, — констатировала Ариэль после продолжительного заплыва, во время которого я, несмотря на состояние, успел задремать. — Давай на берег.

Шлепок под мою пятую точку отправил меня на сушу.

— Прощай. — Вынырнувшая по пояс русалка помахала мне рукой.

— Подожди, а лечение?

— Лечение, — усмехнулась Ариэль. — А ты к себе прислушайся.

Протестировав своё внутреннее состояние, я понял, что от недавней предсмертности не осталось и следа. Так хорошо я себя не чувствовал очень давно. Точнее сказать, никогда. Ну, может быть, когда родился, хотя сильно сомневаюсь. Сам процесс не располагает к отличному самочувствию. И спросить про это не у кого. Сомневаюсь, что найдутся люди, которые помнят это стояние.