— Мы поняли, — кивнул я ей и, поблагодарив женщину, отправился посмотреть, что же это за место такое.

Мы прошли по пирсу, ловя заинтересованные взгляды местных. По большей части тут все были дрейванами, жителями песков, и два светлокожих путника очень сильно выделялись на фоне местных. И это отличие было не только в коже, но и в одежде. Для меня стало сюрпризом, что люди вокруг практически не носят ханьфу, слишком привык к этому за пятый и шестой витки. Чаще это были свободные рубахи и штаны, сшитые из легких, но плотных тканей, которые защищали от палящего солнца и одновременно позволяли коже дышать.

Мужчины носили просторные рубахи с длинными рукавами, часто подпоясанные широкими кожаными ремнями, на которых висели небольшие мешочки или амулеты, непонятного назначения. Возможно, это местные аналоги пространственных колец?

Штаны были свободными, заправленными в высокие сапоги из мягкой кожи, видимо, чтобы песок не попадал внутрь. Хотя те, кто одевался победнее, предпочитал классические сандалии. На головах у многих были тюрбаны или широкополые шляпы, сплетенные из пальмовых листьев, защищающие от солнца и ветра.

Мог подумать, что так одеваются только портовые рабочие, но стоило зайти за стены и оказаться непосредственно в оазисе, как стало ясно, что подобные одежды характерны для всех жителей. Просто у кого-то они были более качественными. Сразу видно тех, кто побогаче — носят рубахи ярких цветов, с хорошим кроем, а бедняки ограничивались очень простыми серыми рубахами.

Женщины одевались не менее практично, но с некоторой долей изящества. Их платья были длинными и легкими, часто украшенными вышивкой или узорами, видимо, символизирующим принадлежность к определенному дому. Ведь одежда пусть и различалась, но вот устройство жизни с домами было тем же. На головах дамы носили разноцветные шелковые шарфы или платки, которые защищали шею и лицо от песка, а на руках — браслеты и кольца, сделанные из меди или серебра, которые звенели при каждом движении.

Нижняя половина лица некоторых из них была скрыта шелковыми туфлями, и если я правильно помню, то это говорит о замужестве. Если женщина не скрывает своего лица, то это говорит о том, что она свободна, и наоборот.

На первых немного заглядывался Руонн, не привыкший к южным красавицам. Некоторые из молоденьких девушек строили глазки загадочному чужестранцу, и это невольно заставляло меня улыбаться. Я тоже не был исключением, но в отличие от ученик, а не отвечал им взаимностью и старался лишний раз не глазеть. Мы тут лишь на пару часов, отдохнем, поглядим на местных и отправимся в дальнейший путь.

Дети бегали в простой одежде, часто босиком, их волосы заплетены в косички или собраны в хвосты, чтобы не мешали. Я ещё по Мару знал, что жители третьего витка такое обожают. Ребятня смеялась и кричала, играя в тени пальм, их голоса сливались с шумом рынка, к которому мы направлялись.

Мы с Руоном явно выделялись на этом фоне. Наши ханьфу хоть и были адаптированы для путешествий, выглядели слишком строго и непривычно для этого места. Моя одежда, сшитая из плотного шелка, казалась слишком тяжелой для здешнего климата. Да я и сам порой замечал, что в ней жарковато. Не рассчитана одежда других витков на такую жару. В пору заняться созданием освежающего артефакта, способного дарить прохладу.

Хм-м-м… А это не такая уж плохая вещь. Можно будет на досуге обдумать такой вариант, в месте вроде третьего витка он определенно будет иметь спрос.

Пока я обдумывал эту любопытную мысль относительно дополнительного рынка сбыта для своего дома, мы продолжали рассматривать окружение. Всё-таки сильно окружение различалось от привычного нам Гаруда.

Тангуан оказался гораздо больше, чем я ожидал изначально. Мне вообще плохо представлялись оазисы, я воображал, что это что-то вроде небольшого водоема, вокруг которого растут пальмы, но истина оказалась совершенно иной. Это был город, крупный и многолюдный, гораздо больше Гаруда. Возможно, сравнимый с Ладоном, когда там ещё управляла секта Несокрушимого Алмазного Солнца.

Улицы тут были разными. Одни — широкие аллеи, вдоль которых растут пальмы, создавая тень. Но стоит сойти с них, как легко оказаться в лабиринте из мелких улочек и переулков. Центральные улицы города были вымощены всё тем же светлым камнем, но видимо, на переулки его не хватило, и там по большей части была галька.

Меня поразило, что между домами виднелись небольшие сады с травами, кустами, и даже несколько фруктовых деревьев заметил. Вода из озера в центре оазиса распределялась по каналам, которые тянулись вдоль улиц, питая растения. Местные возвели тут огромную систему орошения, что раскинулась на весь город, и порой городские жилые районы заканчивались, и нашему с Руоном взору открывались крупные поля и сады, на которых работали люди.

Руон даже ненадолго остановился, задумчиво разглядывая их.

— Что-то интересное увидел? — спросил я.

— Это рабы, — с долей омерзения бросил он.

— Мы ничего не можем с этим поделать, — я похлопал парня по плечу и пошел дальше. Руон последовал моему примеру, но взгляд с рабочих не спускал. То, что они рабы, легко было понять по клейму на шее, оно очень характерное, а у некоторых оно и вовсе было на лице. Если я всё так помнил, те, кто носил клеймо на шее, были когда-то свободными, их часто называли долговыми, а рожденные получали клеймо на лицо. Первые ещё могли выкупить свободу, а вот вторые оставались рабами, если только их не освобождал хозяин, но случалось это крайне редко.