Но не внутри, а снаружи.

Я наклоняю голову к правому плечу, к левому, с удовольствием тянусь и только после этого плавно встаю.

— Да мертвая она! Говорю вам! Призрак как разгневался, как набросился на госпожу заклинательницу, так она без сил и упала! Выпил он ее!

— Зайди да посмотри — госпожа заклинательница сидит живее всех живых!

— Ха! Сама иди! Хочешь, чтобы и меня призрак выпил?

Как мило.

Надеюсь, меня за нежить не посчитают?

— Какой призрак? — громко спрашиваю я, прежде чем появиться в проеме. Боюсь, иначе бы люди с криком разбежались.

Через дорогу в тени куста толпятся крестьянки, и среди них выделяется женщина в простой, но чистой одежде без дыр и заплат. Да и цвет платья хоть и темный, но все же отличается от крестьянских одежд насыщенностью и изысканным охряным оттенком. Служанка из поместья? Других вариантов у меня нет, хотя именно эту форму я не видела.

В едином порыве крестьянки отступают. Прятавшийся за одной из них малыш начинает громко плакать.

Служанка берет инициативу на себя и выступает вперед.

— Юная госпожа, — точно служанка, так ко мне обращаются в поместье, — люди пришли и сказали, что в нехорошем доме вас постигло великое несчастье. Старшая госпожа приказала мне пойти и посмотреть. Когда я увидела, что вы погружены в медитацию, я не осмелилась вас тревожить. Слава небесам, что вы в порядке. Старшая госпожа будет рада услышать эту новость.

Речь про тетушку?

Поклонившись, служанка удаляется. Если я собиралась ее задержать и расспросить, то поздно.

Крестьянки же, воспользовавшись моментом, отступили.

— Вы пришли прибраться? — спрашиваю я. Милая улыбка мне, наверное, не удается.

— Смилуйтесь, госпожа!

— Пощадите!

— О чем вы все говорите?

— Призрак, госпожа заклинательница, забирает души всех, кто нарушит его покой. Мы не смеем войти. Простите нас!

Если так продолжится, кто-нибудь скажет, что дочь министра запугивает бедных женщин.

— Вы видели призрака?

Иголки в висках я почувствовала задолго до того, как вообще узнала о существовании вдовы Ции и ее заброшенного дома. Я помню, как проводила слуг. Почему призрак проигнорировал их и напал на меня? Да нет, не было никакого нападения.

— Все видели, госпожа заклинательница!

— Он как застонал, дом как заскрипел!

— Пыль дворовая как поднялась столбом!

— И появился старый Лю с веревкой на шее…

Так покойный муж вдовы повесился?

М-да…

Я провожу пальцами по воздуху, будто кота глажу, и направляю поток ци в дом, незримо касаюсь ауры места и тут же чувствую горечь тлена. Стены, земля — все пропитано болью сожалений и разочарований. Флер увядания и старости настолько густой, что перехватывает дыхание.

Но призрак? Я не чувствую.

Наслушавшись страшилок, женщины испугались ветра. Кто-то приукрасил, кто-то добавил от себя, и ужастик ожил.

Вот как мне их разубедить? И стоит ли? Страх порой защищает не хуже крепких стен. Пусть идут, а я… Вообще, уборка потерпит. У меня две проблемы, даже три. Говоря, что колодец непригоден, я не шутила. Мне на реку за водой таскаться? И в чем воду носить, в ладошках? Еды тоже нет. Допустим, в чайной кормят. Но… куда я пойду, бросив сундуки посреди открытого двора? В этом смысле нет разницы, пойду я за водой на реку или в ближайший общий колодец.

Я окидываю свое богатство взглядом.

Как мне справиться?

М-м-м…

Если честно, ответ напрашивается и пугает одновременно. Здешняя Юйлин не осмелилась бы даже думать о таком, но я лучшая версия Юйлин, я осмеливаюсь и подумать, и сделать.

Я скрываюсь от посторонних глаз в ближайшем павильоне.

По-моему, заброшенный дом с дурной репутацией — лучшее место, чтобы вызвать себе демона.

Подол все же запачкался. Я с некоторым сожалением смотрю вниз, но пытаться отряхивать не буду, бесполезно. Какой бы осторожной я ни была, одежда запачкается. Как хорошо, что в сундуках есть смена.

Оглядевшись, я мысленно рисую круг и направляю поток ци, пока не добиваюсь насыщенного фиолетового оттенка. В воздухе появляется аромат грозы, и я невольно передергиваю плечами, но не останавливаюсь и продолжаю зажигать иероглифы один за другим. После того как я соединила две жизни воедино, трудностей с каллиграфией не возникает, каждая линия ложится образцово. Я добавляю в круг символы пяти стихий — дерево дает питание огню, тот порождает пепел, то есть землю, а та создает металл, из которого выходит вода, питающая дерево, и круг замыкается. Я замечаю то, чего раньше не замечала: связь между металлом и водой выглядит натянутой, но раз на уровне энергий круг работает, то нет нужды пытаться объяснить магическую практику иномирной наукой.