"Аман, — читал Васильич, — я не буду просить у тебя прощения. И не хочу. Думаю, ты в тайне сам чувствовал, что мы поторопились, приняли просто добрые отношения за нечто большее. Как я ни старалась, мне не удалось тебя полюбить по-настоящему. Короче: недавно я встретила Рахима. Того самого, что любила до встречи с тобой. И, кажется, мое чувство вспыхнуло снова. Ничего не хочу скрывать от тебя. Ты хороший. Найдется женщина, которая полюбит тебя. Жаль только, что отнимаю у тебя сына. Но что поделать. Прощай. Сульгун".

Васильич непроизвольно сжал листок в кулаке, потом поспешно расправил и осторожно положил по тем же потертым сгибам.

13

Штурмовые батальоны армии, преследуя фашистов, захватили плацдарм на северном берегу Крымского полуострова глубиной по фронту свыше пяти километров. Удержание и расширение плацдарма имело исключительное значение для решительного наступления с севера. Но гитлеровцы предпринимали против десанта ожесточенные контратаки, не давая десантникам высадиться в бухте Радости.

На одном из участков, недалеко от холмов, полого спускавшихся к побережью, располагались две линии вражеских укреплений. Огрызались оставленные доты и дзоты, действовавшие согласно полученным ранее приказам. Со стороны моря к ним никак было не подобраться.

Выбить фашистов из их укреплений, ликвидировать огневые точки, мешающие нашему десанту, было поручено разведчикам Мурадова.

В полку разведчиков все еще числили за старшим лейтенантом Мурадовым, хотя самого комвзвода вот уже больше месяца как отправили в медсанбат. Дела у командира были плохи. Подорвавшись на мине при последней ночной вылазке в тыл противника, он лишился ноги, потерял много крови.

В поиск разведчиков водил пока — до назначения нового командира — старшина Аширов, недавно повышенный в звании. Конечно, задание это могло выполнить любое подразделение. Но в оперативном отделе полка при разработке операции учитывали обстановку. Добраться до укреплений врага было не просто, требовался ночной марш-бросок. Кроме того, перед самым укреплением располагались несколько рядов колючих заграждений — спираль Бруно, на проволоку, для организации понавешаны консервные банки, не исключалось и минирование подходов. Требовалось особое чутье, находчивость, смекалка разведчика.

Ночной туман закрыл все мокрой сырой завесой, когда выступили в поход. Разведвзвод усилили группой автоматчиков, ему были даны также два станковых пулемета и несколько противотанковых ружей.

Туман усложнял обстановку. Холмы вырастали перед людьми из сизой дымки вдруг, как сказочные великаны. Звуки были приглушенными, направление их скорее дезориентировало, чем давало правильный ориентир. К тому же пошел дождь. Под ногами зачавкала грязь.

Переход оказался тяжелым. По команде "привал" бойцы повалились на землю, не успев даже свернуть самокрутку, тут же засыпали. Их расталкивали, они поднимались, осоловело хлопая глазами. Цель была уже где-то недалеко, следовало накормить людей, потому как известно, что там предстоит впереди.

После быстрого завтрака, задымили самокрутки, бойцы стали устраиваться. Васильич успел отрыть себе небольшой окопчик и сидел, привалившись к сухой стенке, посасывая окурок.

— Эй, гостей принимаешь? — послышалось сверху.

— Давай, Пашка, спускайся, устраивайся рядом, — пригласил он.

— А поместимся?

— В окопчике для друга всегда место найдется. Это только могила — на одного.

Пашка, посапывая, примостился.

— Говоришь, могила на одного…

— Ну?

— А сколько их, братских могил, где не счесть наших бойцов! Вместе лежат, как бились, как воевали! А в некоторых — и бабы, и детишки лежат!.. Эх, Васильич, а ты все о человечности толкуешь?

— Паша, да ты погоди! Ты, вроде, как бы не в себе!

— Не в себе, не в себе! Отстань, не хватай меня!

Пашка выскочил из окопчика и чуть не бегом направился в сторону, куда предполагала идти группа.

— Па-ша!

Но Кержач, сорвав с головы пилотку, шел, покачивая головой из стороны в сторону. Васильич недоуменно пожал плечами. То — просился в окоп, то вдруг выскочил невесть с чего. Что с ним приключилось?

Холмистая местность плохо просматривалась, а до цели было еще более километра. Ввязываться в бой с ходу было неразумно и вперед для рекогносцировки была послана группа бойцов. Остальным — отдыхать.

При обходе Аман наткнулся на одинокий окопчик. Васильич сидел, накинув полы шинели на голову.

— Вот льет! — заговорил Аман, снимая с себя плащ-палатку и набрасывая ее на Васильича. — Как бы не помешал нам.

— Еще неизвестно, что помешает. Может, дождь-то был бы нам как раз кстати. Только кончится он скоро.

— Откуда знаешь?

— Небо-то светлое с востока идет. Погонит свет всю эту морось на запад.

— Как мы фашистов?

— Может, и так. Я по-простому говорю.