— Ох уж эти тайны… — мрачно сказал Звёздолёт.

— Давай не усугублять ситуацию. Никому не будет лучше, если Агаточшейные развернутся и улетят, в том числе и тебе, — в мыслях мамы промелькнула искра раздражения, которую она попыталась загасить. — Давай я полечу с тобой?

— Мы полетим с ним! — выступила вперёд Солнышко. Вслед за нею сразу выступил Глин, и с секундной заминкой, Цунами и Слава.

Мама готова было сказать, что им необязательно, что никаких претензий к ним нет, но быстро поняла, что это вопрос солидарности. Что никто не хочет, чтобы их брат сидел в одиночестве в своей пещере.

— Хорошо… — приготовилась взлетать Кречет, а за ней и её дракончики.

Все пять Агаточешуйных смотрели ему вслед, желая проследить, что он и правда улетит подальше, а не нырнёт в ближайший лес, чтобы подслушивать их, а в далёком небе уже показывались драконы из других семей. День переговоров обещал быть насыщенным — но уже без Звёздолёта.

Солнце висело в небе.

Мама всё ещё не вернулась — как дочери главы семьи и потенциальной наследнице, ей было нужно присутствовать на таком важном для семьи деле, поэтому, когда она проводила его к их пещере, ей пришлось улететь.

Звёздолёт как раз сидел у её входа, погружаясь в чтение, которое обычное всегда облегчало его фрустрацию. В его любимых «Сказаниях о Ночекрылах» герои с чёрной чешуёй спасали мир при помощи своих сил, узнавая тайные планы врагов и предвидя их шаги ещё до того, как они будут сделаны. За это их любили, в честь них слагали песни, королевы советовались с ними.

А в реальности он был только помехой. Слишком сильным оружием в когтях семьи, которое ради сближения надо было убрать. Даже несмотря на то, что он умел контролировать свою способность. Но из-за того, что чужаки ему не верили, его попросили вон. И это было… жутко обидно. Комок тоски от обиды сидел в груди, давя и заставляя дышать чаще, а в воздухе разносился запах его чувств. Кажется, даже чтение не помогает, а наоборот, подпитывает тоску…

Сиблинги сидели рядом, накрывая крыльями и прижимаясь, как тогда, в далёком детстве. В детстве, когда мама просто думала о том, что защитит своего драконёнка чего бы это не стоило. Даже если он читает мысли окружающих. Ей было всё равно. А теперь она слушает свою мамашу.

После таких мыслей волна концентрированной обиды прошла через его тело, заставляя дрогнуть и образовывая густой запах. Почему всё так несправедливо? Почему Халькопирит не убедила эту напыщенную Агаточешуйную, что он не опасен для её драгоценных тайн о количестве выменянных кокосов?

— Не ешь ты так себя, — проурчал Глин, чувствуя загущение его тоски. — Ты хороший дракон.

— Да, пусть они думают что хотят! — поддакнула Солнышко.

«Иногда приходится сталкиваться с предубеждением и последствиями этого, братик, — думала Слава, успокаивающе урча вместе со всеми. — Уж не мне ли, ленивой дождекрылке, как зачастую утверждается в твоих свитках, этого не знать»?

Вдруг со стороны реки раздался всплеск — и из потока горной реки показалась чья-то морда. Ласт! Он приплыл сюда! Звёздолёт невольно взмахнул крыльями — его не забыли!

— Звёздочка, я принёс тебе твои любимые свитки! — сказал Ласт, подходя ближе. — Кречет нам сказала, что ты тут сидишь чернее тучи, и я решил тебя проведать, пока она там переговаривается с другими и ждёт решения семей.

Из его сумки и правда торчало несколько непромокаемых тубусов, которые он аккуратно выложил на траву перед ночекрылом. Заголовки навроде «О географии Пиррии, о её климате и о животных её населяющих» не оставляли сомнений — он и правда принёс его любимые.

Комок тоскливой обиды внутри дрогнул. Мама его не забыла. Она не могла прилететь сама, но убедила прилететь их воспитателей!

— А где Бархан? — спросил Звёздолёт.

— Он хочет дождаться ужина и оценить местную кухню. Ну ты же знаешь, он лишний раз не любит растягивать шрамы на перепонках крыльев.

— Понятно… — дракончик подумал о том, что вот если бы Солнышко хандрила, он бы сразу к ней прилетел.

— Хочешь вместе почитаем? — улыбнулся Ласт, видя мрачную морду и переводя тему. — Например, про ветра Пиррии, а я тебе расскажу про прибрежные течения и миграции рыб. Ты же любишь воображать все эти паттерны, я знаю.

— С удовольствием, — улыбнулся Звёздолёт.

— И я послушаю! — поддакнула Цунами, никогда не упускавшая возможности узнать про свою родную стихию побольше.

Вечерело.

Ласт час назад улетел, не желая пропускать возможность увидеть своими глазами такой судьбоносный момент, как низложение королевы. Такое случалось нечасто, и он не хотел это упускать. Вместе с ними улетели и Беда с Угольком и их мысли несли неловкие оправдания. «Прости, Звёздочка, мы хотим увидеть, как наша семья участвует в таком важном событии. Нам с нею всю жизнь жить!».