Мартин Вулф был прав, хотя обе проблемы возникли последовательно. Вначале только Банк Англии поддержал ФРС, а Банк Японии и ЕЦБ сдержались. В результате доллар сначала значительно ослаб по отношению к евро и иене. Это оказало давление на другие страны, что стало одним из факторов, побудивших Банк Японии, а затем и ЕЦБ действовать нестандартно.

В целом Соединенным Штатам удалось опередить большинство стран мира. Однако их рывок оказался недостаточным, чтобы стать локомотивом для мировой экономики в целом. Впоследствии, когда другие страны попытались сделать с Соединенными Штатами то же самое, что Соединенные Штаты сделали с ними (то есть де-факто использовать обменный курс в качестве инструмента политики), разрыв в темпах роста сократился. Однако все это время мировая экономическая система не решалась таким образом, чтобы восстановить глобальное процветание и финансовую стабильность.

Эти события и выводы указывают на необычный риск еще более длительного спада в странах с развитой экономикой. Что важно с точки зрения практических результатов, их выводы можно (и нужно) перевести - хотя и не без некоторого риска чрезмерного упрощения - в четыре широких политических последствия, о которых говорилось ранее, а именно: одновременное решение проблем 1) отстающих структурных реформ для обновления двигателей роста; 2) несоответствия совокупного спроса способности и готовности тратить; 3) сохраняющихся долговых навесов, подрывающих существующие и новые производственные мощности; и 4) незавершенного проекта региональной интеграции Европы, а также других многосторонних узких мест.

Я полагаю, что если собрать в одной комнате большое количество экономистов, то подавляющее большинство из них согласится с тем, что каждый из этих четырех вариантов политики является обоснованным, хотя они и не согласятся с точным относительным весом каждого из них. Но отсутствие единодушия по конкретным весовым коэффициентам, конечно же, не оправдывает отсутствие комплексных политических мер, особенно с учетом реального и тревожного примера двух "потерянных десятилетий" Японии, нависшего над всем этим.

Необходимость в более глубоком аналитическом понимании не ограничивается динамикой реального роста. Экономисты также играют в догонялки, объясняя динамику цен, в частности, устойчивые дезинфляционные силы, которые при низких начальных уровнях инфляции (или "низкой инфляции") усугубляют пагубные последствия чрезмерной задолженности и низкого роста. Чем больше люди ожидают падения цен в будущем, тем больше вероятность того, что они будут откладывать свои расходы, что также подрывает аппетит компаний к расширению производственных мощностей и инвестированию в новые.

Экономисты также пытаются определить, где будут находиться "нейтральные" процентные ставки (т. е. ставки, соответствующие стабильной инфляции), когда страны с развитой экономикой окончательно преодолеют ловушку ликвидности и перейдут к более высоким равновесным темпам роста. По общему мнению, новая равновесная структура процентных ставок, скорее всего, будет ниже средних исторических значений. Однако до сих пор существуют разногласия по поводу того, насколько ниже.

Этот бешеный процесс наверстывания упущенного не ограничивается экономистами. Центральные банки тоже бьются, и не только в Европе и Японии, где пагубная дезинфляция либо реальность, либо высокий риск. ФРС находится в аналогичном положении. В своей речи в апреле 2014 года председатель ФРС Йеллен выразила обеспокоенность тем, что традиционные подходы, используемые центральными банками, могут оказаться недостаточными для понимания и прогнозирования инфляционных процессов 14, и это в условиях, когда инфляция является основной целью этих банков, будь то одномандатный подход (как у ЕЦБ) или двойной (ФРС ). Если чиновники не понимают в должной мере процесс формирования цен, им трудно быть уверенными в выполнении своих мандатов.

Это лишь один из многих сложных вопросов, стоявших перед председателем Йеллен, когда она заняла свой пост в начале 2014 года. И хотя все три ее непосредственных предшественника - Пол Волкер с высокой инфляцией, Алан Гринспен с обвалом фондового рынка в "черный понедельник" (19 октября 1987 года) и Бен Бернанке с мировым финансовым кризисом - прошли испытания на ранних этапах своего нового срока, ни один из них не столкнулся с таким широким спектром проблем, как она (и продолжает сталкиваться).

Комментируя то, что ей предстояло унаследовать в качестве председателя ФРС, я тогда отметил, что, хотя это и "не совсем отравленная чаша,... Йеллен возглавляет Федеральную резервную систему, которая в итоге, в основном непреднамеренно, стала спонсором ряда существенных и необычных несоответствий" 15 .И последствия выходят далеко за рамки благосостояния Соединенных Штатов и развитых стран.

Неспособность стран с развитой экономикой наращивать номинальный ВВП значительно усложнила жизнь развивающимся странам - это явление обостряет не только их внутренние проблемы, но и испытания, связанные с навигацией в глобальной финансовой системе, которая неизбежно деформируется в результате проведения нетрадиционной политики и периодически подвергается дискомфортным приступам финансовой нестабильности. В качестве примеров можно привести "тапер-тантрам" в мае-июне 2013 года, "флэш-крах" казначейских облигаций США в октябре 2014 года, валютный шок в Швейцарии в январе 2015 года, волатильность ставок по облигациям Германии в мае-июне 2015 года и неожиданное движение китайской валюты в августе 2015 года - все они продемонстрировали совокупное воздействие беспорядочного разворачивания средств трейдерами с заемными средствами, низкий аппетит к принятию риска среди брокеров-дилеров и других посредников, а также тенденцию некоторых конечных инвесторов быстро покидать рынок при появлении признаков проблем.

Бразильские и индийские чиновники особенно активно высказываются по этому вопросу, и это вполне объяснимо. В условиях вялого роста в развитых странах и лишь частичной реакции на проводимую политику их экономики оказались на стороне нестабильных и разрушительных потоков капитала, основные движущие силы которых имеют гораздо большее отношение к событиям за рубежом, чем к тому, что происходит в этих двух странах. Это проблема "туристического доллара", причем важная и постоянная. Позвольте мне объяснить ее, как я это сделал в своей презентации в Институте международной экономики Петерсона.